О Господи, надеюсь, я не говорила во сне, и Эмма в соседней комнате ничего не услышала. Встаю, чтобы убедиться, что она спокойно спит, пару минут слушаю ее ровное дыхание, заботливо поправляю одеяло и убираю непослушную прядь волос с ее нежной щечки.
Иду на кухню, наливаю стакан воды и медленно пью, стоя у окна. Странно, что Эм никогда мне не снится. Хотя я и думаю о нем постоянно, а в фоновом режиме так и вообще беспрерывно, целыми днями. Здесь хочешь, не хочешь, а заподозришь какие-то штучки с его стороны. Чертов Эм, ты исчез не только наяву, но и во сне.
– Ты даже присниться мне не можешь! – говорю я с укоризной, обращаясь к нашему семейному фото на стене: Эм держит на руках маленькую Эмму, а я держу под мышкой Балу и обнимаю их обоих, мы с Эм улыбаемся, Эмма делает недовольное лицо, Балу смотрит в сторону с таким видом, как будто его насильно затащили в кадр, что в общем-то недалеко от правды. – Это ты зря, мне очень … пусто без тебя. Мог бы ведь правда, ну хотя бы присниться. Подать что ли какой-то знак. Как ты, где ты… Плевать мне, что ты там увидел в будущем. Что будет, то будет. Но мы хотя бы до того момента будем вместе. А может и дальше, кто знает? Ты не знаешь, я не знаю. Не бери на себя слишком много, ты не Бог и не вершитель судеб. Просто живи, Эм, живи со мной и Эммой. Забудь свою гордыню, это не лучшее качество. Ты нужен нам, здесь и сейчас. Ну пожалуйста, просто вернись… Мне казалось, что ты так любишь меня, неужели это можно вот так просто оборвать? Неужели, я была слепа и ошибалась в тебе все это время?
Налетевший ветер внезапно ударяет веткой дерева по стеклу, и я вздрагиваю. «Анна, ты и правда сходишь с ума? Считаешь, это нормально, разговаривать с тем, кого нет рядом?»
Глава двадцать вторая. Марта
Через пару дней я помогаю Эмме вылезти из детского кресла, мы только что вернулись из супермаркета: «Ну вот, теперь пойдем домой, милая.» Когда боковым зрением замечаю девушку в паре десятков метров от нас, через улицу. Что-то в ней кажется мне знакомым, но я не в том настроении, чтобы кто-то мог сильно заинтересовать меня, кроме одного человека, который, похоже, вовсе не собирается возвращаться. Поэтому я просто забираю сумку с водительского сиденья, захлопываю дверь, беру Эмму за руку, поворачиваюсь … Девушка стоит уже в паре метров от нас: немного моложе меня, и очень красивая, это даже бросается в глаза, в простых джинсах и белых кроссовках. Я смотрю на нее пристальнее, и в доли секунды в моей голове проносится мысль: «Марта?!»
Марта меж тем смотрит на меня и Эмму такими знакомыми глазами – в точности как у ее брата.
– Вы Анна? Простите за вторжение, я хотела поговорить с вами. А это, наверное, Эмма? Я рада познакомиться!
«Интересный поворот, – думаю я. – Что его сестра делает тут спустя столько лет, и что ей нужно от меня? Вряд ли она внезапно воспылала родственными чувствами и решила наконец-то познакомиться с невесткой. И приветственной коробки конфет или бутылки вина у нее в руках что-то не видно.»
Вслух я говорю: «Пойдемте в дом, Марта». Тут полагается сказать что-то вроде: «Марк много рассказывал о вас». Но это неправда, он не рассказывал.
– У вас прекрасный дом. – говорит Марта входя и осматриваясь, и небрежным грациозным жестом вешает свою куртку на спинку кресла.
– Спасибо. У нас не очень убрано сегодня, прошу прощения, проходите на кухню, я сейчас включу Эмме мультики.
– Мамочка, кто это? – спрашивает меня Эмма, когда я в ванной помогаю ей мыть руки.
Я мысленно решаю сложную задачу, говорить ли правду, которая вызовет тысячу вопросов в ответ, о тете Марте, которая почему-то потерялась на десяток лет, а теперь вдруг, о, чудо, нашлась. В самый неподходящий момент! Или соврать, учитывая, что возможно Эмма видит тетю Марту в первый и последний раз. На решение задачи у меня пара-тройка секунд. Я решаю сказать полуправду.
– Это тетя Марта, она пришла попить со мной чаю, пока ты посмотришь мультики в гостиной.
– Мм, – тянет Эмма. – А кто тетя Марта, твоя подруга?
– Да, милая, вроде того.
Когда я захожу на кухню, Марта без всякого стеснения рассматривает наши семейные фотографии на стене. Я тихо стою в дверях, рассматривая ее в ответ. Они с Эм действительно очень похожи: тот же разрез глаз и тот же цвет волос, только у Марты волосы длинные, до лопаток, высокий рост, и что-то неуловимо схожее в манерах и выражении лица.
– Анна? – Марта заметила, что я стою в дверном проеме и рассматриваю ее также бесцеремонно, как она – наши фотографии. – Наверно, нужно было купить какой-то подарок для Эммы, но я так внезапно сорвалась, из Н. до вас путь неблизкий.
«Наверное, нужно, – говорю я ей мысленно. – А может и нет. Все зависит от того, надолго ли ты в нашей жизни, Марта. Ведь если надолго, то ты еще успеешь купить десяток плюшевых мишек, а если на один раз – то твои подарки Эмме не нужны вовсе».
– Удивительно, – продолжает Марта, внезапно переходя на «ты». – Эмма очень похожа на Марка, а вот тебя я совсем не такой себе представляла!
– Ну надо же? И какой же «совсем не такой»? – я изо всех сил пытаюсь убрать с лица саркастическое и кислое выражение, но мне это, видимо, плохо удается.
Марта вдруг смеется, и я с горечью отмечаю еще одно их сходство с Марком.
– Брат плохо отзывался обо мне, да?
– Вообще-то, нет. Прости, Марта. Я не знаю, знаешь ли ты, что Марк ушел. Я, честно говоря, совершенно потеряла равновесие за последнее время, ты должна меня понять. Может быть, чаю?
Марта кивает утвердительно и одновременно говорит: «Да, я знаю, мама сказала мне, поэтому я и приехала».
Мы пьем свежезаваренный чай с кусочками фруктов и ягодами, я слышу, как мультяшные персонажи спорят и смеются в соседней с нами гостиной, и как Эмма, играя в куклы, разговаривает то за одну, то за другую.
На кухне же царит напряженное молчание. Наконец Анна нервно поправляет волосы (снова привет, Марк).
– Это долгая история, Анна. Но я хотела бы предостеречь тебя и помочь тебе. Что бы там кто ни говорил тебе, и даже
