ушами. Девочки нервно ерзали на своих стульях, напряженно поглядывая в мою сторону.
– Хай, а чего все такие грустные? – рявкнула я, усаживаясь на «мое» место. Уши у Льва Александровича запунцовели, как гроздья рябин, так кажется говорят поэты. – В столовой нельзя сидеть с такими лицами. Скиснет все к чертям, пищеварение нарушится. Могут начаться запоры, или чего хуже…
– Что у вас с головой? – прорычал Метельский. О, да, его имя ему ужасно идет. Лев, хозяин прайда. Хищный и ушастый, блин.
– Причесочка. Вам нравится? Я вот думаю еще вот эти пряди выкрасить в фуксию. А вот челку вот так поставить. Мы в детстве такое называли «трамплин для блох». Будет бомбезно, как считаете?
– Я что вам велел? – сжал в руке тяжелый столовый нож милый отец семейства, прожигая меня взглядом. Будь я чуть впечатлительнее, наверняка бы уже превратилась в шампур, подгоревшего до угля, шашлыка.
– В униформе ходить. Так я выполнила приказ, – ну да, выполнила. Правда… Ножницы были туповаты и подол получился неровным. Ну не могу я ходить в длинных юбках, все равно ведь порву. А так и не короткая она, до колен не доходит всего сантиметров пятнадцать. – Юбка, блуза вот, платочек шейный. Кто его придумал, тому бы руки обломать и вставить…
– Куда? – оживилась Януся. Как раз в этот момент в столовую вплыла горничная с полным подносом моих экзерсисов кулинарных.
– В общем, я чего хотела то, – попробовала было я начать разговор, пока меня не начали убивать, через насильственно скармливаемую мне мою же стряпню. Моя манная каша – это страшная смерть, поверьте.
– Что это? – приподнял бровь Метельский, зачерпнув ложкой студенистую мерзкую вкусняшку.
– Пудинг а-ля Манкерон, – ну а что? Красиво же, и нарядно в алом джеме. Я замерла. Глядя, как хозяин дома облизывает ложку, и сжалась на стуле. Метельский прожевал медузу, прищурился. Ему что, нравится? Девочки тоже схватились за ложки. Черт, да тут все извращенцы, мать их.
– Так я что сказать хотела…
– Люся, вас не учили, что есть надо в тишине? И почему, черт возьми, вы опять уселись за наш стол? Я уже говорил, прислуга ест в кухне.
– Наслаждаюсь видом счастливой семьи, ну и тем, что вы едите мою кашу. Слушайте… – пропустив мимо ушей месседж о прислуге, продолжила я.
– Оооо, – простонала Анютка, показывая стоящей рядом горничной, что хочет добавки. Может я случайно кашу вкусную сегодня сгоношила? Надо самой что ли попробовать. Обычно, когда я дома варганила манку, мои братья и сестра переселялись к туалету поближе. Да и папуля не рисковал, хотя пожрать не дурак.
– Вы ведь не отстанете? – надо же, может я научилась варить волшебное зелье? Взгляд у олигарха стал осоловевший и теплый. – Ну, говорите уже.
– Ага, – хмыкнула я, и сунула в рот ложку с кашей. Попыталась ее проглотить, но чертова гадость встала поперек горла. Я покраснела, из глаз брызнули слезы, вскочила со стула и ломанулась не разбирая дороги, борясь с подскочившей к горлу тошнотой. Черт, как они это едят вообще? Хотя. Наверняка устрицы поганее.
Когда я вернулась в столовую, семья олигархов доедала бутерброды, запивая их слишком густым киселем. Я уселась на насиженное место, отодвинула от себя тарелку.
– Так, что вы хотели. Люся? – Лев Александрович посмотрел на меня так серьезно. Черт, а глаза у него красивые. Эта гадская каша наверняка еще и токсическое воздействие на мозг имеет. Иначе, с чего такие мысли?
– Я вот думаю, моя ба, могла бы пока у вас подработать поваром на полставки. Она готовит шикарно, вы тут через месяц все щекастые и румяные станете. Все белки, жиры и углеводы у нее прям вот как надо подобраны. Как в санатории. Ага. Хорошо готовит Серафима Евдокимовна, зуб даю.
– Ух ты, Люся у вас есть бабушка, – восторженно прошептала Анютка. И черт меня раздери, я снова почувствовала болючий укол жалости. Эти девочки одиноки и несчастны. – Она вас любит, да? А какая она? Старенькая, да? И в платье ходит и тапочках, а на голове пучок? Как в мультиках?
– Ну, почти, – буркнула я, вспомнив бабулю похожую на престарелого панкующего гуманоида, до шеи забитого татуировками и коротким ежиком выбеленных волос на умудренной возрастом, голове. – Но пирожки она печет отменные. И умеет делать чертово фрикасе из курицы.
– Еще и бабушку я не вынесу, – простонал Метельский. – Еще не хватало, чтобы девочки старушку угробили.
– Ну, пап, ну пожалуйста, – две пары просящих глазенок уставились на отца. Сейчас девочки были похожи на кота в сапогах из всем известного мультика. – Иы себя будем вести хорошо.
– Ну хорошо. Имя у бабули вашей, Люся, уж больно теплое и домашнее. И вы под ее присмотром, наверняка будете более организованны, – поплыл олигарх. Точно каша как то на мозг влияет токсично, как медузий яд. – Ну и месяц ысего же. А потом…
– Агхм, – хмыкнула я. Угробить мою бабулю не получилось даже у Юрца, малышкам до него как до луны. Главное не хватил бы олигарха родимчик, когда он увидит милейшую матрону. А то я снова останусь без материала для статьи.
Глава 11
Лев Метельский
– А где бабуля?
– Я за нее.
– Милый, ты сегодня что-то слишком зажат, – капризный голосок Лелечки сегодня меня от чего-то не умиляет, а раздражает. Тонкие пальчики мнут мои плечи в подобии массажа, на безымянном сияет камнем кольцо, а у меня снова начинает зверски болеть голова.
– Просто устал, – нехотя отвечаю я. Желание уйти прямо сейчас становится навязчивым и нестерпимым. – Слушай, я поеду домой. Извини, сегодня свидания не получится.
– Но я готовилась, стол накрыла. Заказала все из «Дикой утки» твои стэйки любимые, вино откупорила. Надо же нам с тобой отметить помолвку, ну же, не будь букой, – дует губки моя невеста. Из нее выйдет правильная жена-витрина. Статусная и стервозная. Она идеальный вариант: красива, умна, неплохо образована. Она сможет научить моих девочек быть правильными дочерьми миллиардера, а не сорванцами с рогаткой. Такими же ледяными и надменными. Не похожими на… Черт, я смотрю на идеальные губы Лелечки и от чего-то раздражаюсь. Они не похожи на два обкусанных, обветренных лепестка пыльной розы. И идеально гладкая, белая кожа обиженной невесты кажется кукольной и резиновой, как у пупса. Мигрень впивается в правый глаз, и я едва сдерживаю стон. Чертова кукла. Это ненормально вообще, наваждение, в объятиях ослепительной красавицы думать о мерзкой…
– Прости, у меня сегодня и вправду дома дела. Я должен нанять повара, – морщусь, высвобождаясь из рук женщины, которую не люблю абсолютно.
– Сам? Ты будешь сам нанимать прислугу? – хмурит идеальные бровки Лелечка. Она права, обычно я не занимаюсь подобной ерундой. Но сегодня мне просто жизненно необходимо домой, не могу объяснить даже сам себе данный феномен. – Ну, ничего милый, скоро я взвалю подобные обязанности на
