и нелепыми в контексте страшных событий. Вся улица была пропитана горьким запахом смерти, а звуки битвы переплетались с плачем и стонами раненых.
По пути Прекхарду, несмотря на его стремление избегать сражений, пришлось столкнуться с несколькими противниками. Сначала на него напали истерлинги, а после того, как они были повержены, легионеру пришлось сразиться с парой стражей вариагов. Решимость любой ценой добраться до своих сыграла свою роль — ни те, ни другие не могли сравниться с его боевым опытом и не стали серьезным препятствием на его пути.
«Еще немного, совсем чуть-чуть», — повторял про себя Прекхард, когда до квартала, где находился его легион, оставалось всего несколько домов. Звуки битвы, доносившиеся с той стороны, разительно отличались от грохота, который он слышал с других улиц. Там, позади него, чаще раздавались мольбы о пощаде, крики боли и лишь изредка звон оружия. Но оттуда, где должны были находиться его соотечественники, Прекхард слышал боевые кличи, приказы и звуки отчаянного сражения.
Добравшись наконец до нужного места, Прекхард остановился, прислонившись к стене одного из домов. Звуки битвы подтверждали его худшие опасения — схватка была ожесточенной и, судя по всему, масштабной. Он осторожно обошел здание и перед его глазами предстала картина, от которой сердце закаленного воина сжалось.
Прекхард увидел ту же самую резню, что оставила свой след на улицах Стурлура, но теперь жертвами были не беззащитные горожане или местная стража, а его собственные люди. Несколько сотен легионеров-харадрим, гордость армии вождя Кхузаймаха, сражались на территории, некогда бывшей городским рынком. Просторная площадь между зданиями позволяла разместить весь легион, а старые хозяйственные постройки, заброшенные и полуразрушенные, служили укрытием. Однако сейчас это место превратилось в поле ожесточенной битвы между харадрим, истерлингами и группой черных нуменорцев, которые заняли обособленную позицию в стороне.
Большая часть легионеров уже пала. Оставшиеся в живых воины были загнаны в угол ветхих строений, отрезанные от пути отступления. Истерлинги, охваченные яростью, наступали на них со всех сторон. Лучники вариагов, устроившиеся на крышах, посылали град стрел как в сторону харадрим, так и истерлингов. Но черные нуменорцы, их десяток рыцарей, стояли в стороне, выстроившись в стену щитов, защищаясь от атак. Они заняли столь выгодную позицию, что вражеские лучники не могли до них добраться. Эти загадочные воины, казалось, не были заинтересованы в исходе битвы — они больше наблюдали за происходящим, словно наслаждаясь хаосом вокруг.
Прекхард остался незамеченным, скрытый среди развалин. С крыши над его головой доносились голоса и свист стрел, выпущенных варягами. Он был отрезан от своих людей толпой истерлингов и понимал, что одному воину не под силу прорваться сквозь такую массу врагов и изменить ход битвы.
Его опыт подсказывал, что легион обречен. Это, вероятно, понимали и те немногие, кто оставался в живых, зажатый между домами. Но ни один из них не опустил меч, ибо честь, гордость и воинская доблесть не позволяли им сдаться. Они готовы были сражаться до конца, осознавая свою неизбежную гибель.
Горечь охватила Прекхарда. Он чувствовал себя униженным, бессильным наблюдателем, видя, как его легион тает на глазах. Но, удержавшись от отчаяния и желания броситься в бессмысленный бой, он вдруг заметил что-то знакомое под ногами одного из истерлингов. Стяг его легиона! Прекхард едва удержался от крика, когда узнал родные цвета.
Пасть смертью храбрых рядом с теми, с кем Прекхард прошел через множество битв, казалось ему достойным финалом. Как он мог смотреть в глаза боевым товарищам, если бы сохранил свою жизнь? Кем бы он стал в их глазах, если бы обратился в бегство, как трус?
«Да, я готов встретить свою судьбу вместе с братьями», — сказал Прекхард, сжимая саблю в предвкушении последней схватки. «По крайней мере, несколько ублюдков я заберу с собой», — утешал он себя мыслью.
И вот, когда оставалось сделать лишь шаг к своей судьбе, его взгляд снова упал на стяг, лежащий в пыли, затоптанный сапогами вастаков. Но даже в таком состоянии, знамя племени — черный змей на багрово-красном фоне — словно шептало ему: «Легион не падет, пока рука держит его гордое знамя».
«Нет, мой легион не закончит здесь свою судьбу так бесславно», — сказал себе Прекхард. «Пусть многие сочтут меня трусом, пусть позже я пожалею, но я не позволю последнему легионеру пасть. И этим легионером буду я».
Преодолев гордость и чувство оскорбленного достоинства, Прекхард затаился среди обломков и тел, выжидая момент, когда позиция вастаков сместится достаточно, чтобы попытаться спасти знамя с черным змеем. Он с болью в сердце наблюдал за гибелью своих товарищей, но каждый раз сдерживал порыв броситься в бой. И вот, наконец, расстояние от знамени до ближайшего врага растянулось до метра.
Задняя линия истерлингов, прикрывая своих товарищей от града вариагских стрел, стояла прикрывшись щитами от летящих снарядов, лицом к стягу. Этого хватило, чтобы Прекхард, не теряя времени, бросился спасать знамя. Риск был столь же велик, как и если бы он остался в бою, но легионер принял решение. Истерлинги, пораженные неожиданностью, на мгновение ощутили панику, полагая, что сзади может быть засада. Они предупредили своих товарищей, заняв оборонительные позиции.
Но их изумление усилилось, когда стало ясно, что Прекхард был один. Летящие вариагские стрелы удерживали истерлингов от искушения нарушить строй и атаковать смельчака. Лучники также заметили бегущего Прекхарда, одинокая фигура на поле боя представляла заманчивую цель. Но легионеру повезло: лишь одна стрела отрикошетила от его доспехов, не нанеся серьезной раны.
Встретившись с изумленными взглядами врагов, Прекхард вновь ощутил искушение броситься в бой, но сдержался. Знамя, словно взывая к нему, напомнило о долге. Подняв стяг, он, мысленно попрощавшись с товарищами, ринулся обратно в переулок, откуда пришел.
Прежде чем броситься обратно, Прекхард на мгновение встретился взглядом с несколькими товарищами по легиону через ряды истерлингов. Некоторые харадрим заметили его, и если бы он задержался хотя бы на мгновение, то, возможно, увидел бы в их глазах искреннее уважение и одобрение.
Прекхарду удалось спасти знамя своего легиона. Хотя древко было сломано, ткань осталась целой. Обмотавшись стягом, словно плащом, он задумался над словами Алатара: «Не позволяй событиям, которые ты не можешь контролировать, потушить твой дух». «Может быть, именно это имел в виду тот волшебник?» — размышлял Прекхард. «Я не смог спасти никого… лишь бездушный символ. Но что ж… Пока знамя легиона остается в руках его воина, легион не падет», — произнес он про себя.
Теперь его цель стала ясной и безоговорочной: Прекхард намеревался найти своего вождя и, несмотря ни
