Зря вы так, леди Ребекка. Могли бы избежать множества волнений. А теперь все.
— После нашего разговора прошлой ночью… — тихо начала я. — Я… — После тщательно выверенной паузы я продолжила, глядя в глаза Ребекке: — Я все осознала. Спасибо, что открыли мне глаза. Я польщена называть себя невестой Райана. И буду счастлива выйти за него замуж и подарить ему сына. К тому же, Лили сказала, что она не против того, чтобы мы с ее отцом поженились.
Рот Ребекки открылся.
Она посмотрела в сторону Лили.
— Что-о-о?
— Но брак отца это ведь… его дело, — Лили начала оправдываться, и я обернулась.
Ее лицо было растерянным, серые глаза — огромными и испуганными. Кажется, даже аккуратный пучок волос немного сбился на бок.
Что ж, все оказалось проще, чем я думала.
Остается вытащить из рукава еще один козырь.
— А еще она…
Я замерла.
Закусила губу.
Не могу.
Проклятый!
Да что со мной такое?
Я собиралась рассказать Ребекке о том куске черной ткани, что хранила Лили между страниц книги.
Обвинить Лили в связи с темным.
Посеять в дружной семье еще одно зерно раздора.
И, кроме того, наглядно продемонстрировать Лайтвуду, почему не стоит пускать лисицу в курятник, а темную — в семью светлых.
Очень уж разные у нас… принципы общежития.
Но, заглянув в растерянное лицо Лили, которая смотрела на меня почему-то очень доверчиво, я поняла, что ни слова не могу произнести.
— А еще Лили может сделать достойную партию, выйдя замуж за темного колдуна, — выпалила я наконец. — Отец устроит ее брак. Мое почтение! Рада была присоединиться к вам за ужином. Надеюсь на ответный визит.
Ругая себя на чем свет стоит, я вылетела из столовой, а затем — из особняка Лайтвудов.
Проклятый!
Что же на меня нашло?
Пока я стремительно шагала к калитке, за моей спиной прозвучал оглушительный хлопок, а затем — громкий и радостный смех Бенджамина.
Обернувшись, я увидела, что окно его комнаты на втором этаже заволокло черным дымом.
Что ж.
Бенджамин быстро учится и схватывает на лету: мы с ним целый час учились делать “бах!” Для защиты, разумеется. Или чтобы порадовать близких хорошей шуткой.
Надеюсь, Сэмюэлю понравилось.
Если он этим же вечером не будет с пеной у рта убеждать Лайтвуда, что тот совершит большую ошибку, взяв меня в жены, то… я крайне удивлюсь.
Мне показалось, что я слышу доносящиеся из столовой женские голоса: Лили и Ребекка (в основном, надо думать, Ребекка) явно говорили на повышенных тонах.
Я почувствовала, что уголки губ расползаются в улыбке.
Визит можно назвать успешным, несмотря на… слабость, которой я от себя не ожидала.
Лайтвуду к вечеру явно будет не до свиданий.
Семейные ссоры, небольшой сюрприз, который я приготовила для него под дверями спальни…
Милый, а ты думал, что иметь в невестах темную — похоже на счастье?
Сюрприз!
Чувства тебя ждут совершенно другие.
Продолжая мечтательно улыбаться, я села в экипаж.
Может, я даже увижу Лайтвуда завтра утром.
Когда он попросит вернуть ему кольцо и скажет три самых главных слова, которые я от него жду: “Свадьбы не будет!”
Я буквально видела пышущее праведным гневом лицо Лайтвуда и моих дражайших матушку с батюшкой, расстроенных из-за того, что помолвка сорвалась.
Какое это будет чудесное зрелище!
Если бы я тогда знала, как ошибаюсь.
Глава 13
Когда зачарованный экипаж подъехал к особняку Даркморов, настроение у меня улучшилось настолько, что я мурлыкала себе под нос мою любимую колыбельную. “В темном лесу колдунья живет, маленьких деток на ужин там ждет. Никто из детишек, кто в дом к ней попал, не вышел потом, как бы он ни кричал”.
Чудесная мелодия.
Я предвкушала, как Лайтвуд объявит о том, что передумал жениться, прокручивала в голове миллион вариантов будущего.
Попросит отдать кольцо.
Напишет гневное письмо.
Пришлет к воротам Даркмора вооруженный отряд.
Объявит войну!
Ни один светлый не стерпит того, что его семья оказалась в опасности.
А семья Лайтвуда — оказалась.
Устроенный Бенджамином с моей подачи “бах!” на втором этаже, беготня по крыше, разъяренная Ребекка, испуганная Лили… еще более испуганный Сэмюэль.
Подклад под дверью спальни Лайтвуда, который вот-вот даст о себе знать.
Скоро ему будет не до женитьбы.
Солнце катилось к закату, все вокруг казалось желтым, как будто отлитым из золота, закат был кроваво-красным.
Цвет победы.
Моей, смею надеяться.
Расправив плечи, я вошла во двор, поднялась по ступеням крыльца и толкнула тяжело поддавшиеся двери особняка, которые отозвались громким скрипом.
— Гостей сегодня вечером мы не ждем, — промурлыкала я, проходя мимо Ренфилда. — Можешь запереть ворота уже сейчас.
Пучком перьев он смахивал пыль с портрета моего прапрадеда. Перья были настолько пыльными, что рама и холст становились только грязнее. В целом, так было даже лучше: не зря прапрадеда при жизни прозвали Ужасным. Были причины.
— Вам надо — вы и запирайте, мисс Медея, — недовольно откликнулся Ренфилд.
Я замерла и обернулась к нему.
— Не расслышала? — проговорила я, глядя в водянистые карие глазки.
Ренфилд тут же нашел у себя внутри уважение к леди и умудрился посмотреть на меня снизу вверх, хотя был выше на две головы.
— А что? — Ренфилд сглотнул. — Так ваш светлый же припрется, скоро уже! Будет там стоять под калиткой, голосить, — а оно нам надо? Менестрелей опять позовет, а у нас и так со вчерашнего дня куры нестись перестали! От испуга. В смысле искусства.
Хозяйственный какой.
— Не припрется, — улыбнулась я. — Запри ворота.
— Знаете что, мисс Медея… — Он осекся под моим ласковым взглядом. — А вот прямо сейчас и запру, ага. Что тянуть-то… Так-то оно и правильно, вернее будет, с запертыми-то.
Он бросил пучок перьев на пол и дернул на себя скрипнувшую дверь особняка.
Отлично.
Отца я нашла в кабинете. Он вертел в руках мандолину — должно быть, отобранную у менестреля, который пел для матушки по заказу неизвестного поклонника. Несколько струн порвалось, так что вид у инструмента был крайне потрепанный.
На каменной стене отцовского кабинета прибавилось две черточки.
Увидев меня, отец обернулся, натянул на лицо улыбку.
— Дочка! Как там родственники?
— Прекрасно. Уверена, этот день мы все запомним надолго.
Отец крякнул, как всегда верно истолковав мою интонацию. Сунул мандолину в урну, уселся в кресло у рабочего стола.
— Ну, Лайтвуд знал, на что шел, — подумав, сказал он. — Ты, главное, смотри, чтоб до свадьбы дожил. А там уж… сама решай. Твоя семья, я лезть не буду.
Скоро он узнает, что никакой свадьбы не будет. Представляю, как расстроится!
Я поднялась к себе в башню, взялась за недочитанную книгу, сев у окна.
Против воли мысли возвращались к Лайтвуду.
К взгляду синих глаз.
К улыбке темных губ.
К твердым горячим рукам.
К тому, как он сжимал мою талию, как его дыхание касалось моего лица и как колотилось сердце, когда я думала, что он вот-вот... меня поцелует.
Проклятый!
Я
