пыталась собраться с мыслями, но они все расползались с тихим шипением, как змеи, которых она так любила. Нике не хватало скорости, мяч успевал сделать второй отскок, прежде чем она замахивалась для очередного холостого удара, от которого раздавался лишь легкий свист рассекаемого воздуха. Не хватало координации – уходила влево, когда логичнее было бы взять мяч справа. Но даже если ей и удавалось выиграть в розыгрыше мяча, то все ее последующие коронные подачи проваливались. Нике даже не помогло воображение, благодаря которому она представляла вместо теннисного мячика голову Громова, чтобы удары были сильнее. Хотя странно было лишний раз думать о человеке, из-за которого как раз-таки и шло все из рук вон плохо. Мяч очередной раз запутался в сетке, точно так же как ужасно подавшая его Николь – в своих мыслях.
Проиграв и во втором сете, Ника в сердцах кинула ракетку в стену. Раздался треск пластика.
«О, хоть где-то хороший бросок вышел», – отметила Николь.
Она подумала: кого из своих мальчиков попросить купить ей новую ракетку? Но самым честным желанием сейчас было бросить занятия. Сломанная экипировка словно была знаком судьбы, что пора все это прекращать, пока не стало слишком поздно. Но что это загадочное «все»? Она пыталась уловить какую-то мысль, которая, извиваясь, ускользала.
И все-таки выигрывать ей нравилось, даже если ей поддавались.
– Ника, ты чего? – растерялся Дмитрий. Впервые он видел ее такой несобранной и злой.
– Хватит на сегодня, – буркнула она.
Отдав Дмитрию мячи, Ника приступила к разминке. Под методичный звук удара скакалки об пол она смогла ненадолго отключить свои мысли. Восемь. Девять. Сто. Восемь. Девять. Двести. Прыжки на скакалке были второй любимой частью всех тренировок. После победы, разумеется. Сразу после скакалки в топе ее вещей, связанных с теннисом, шел поход в душ с Дмитрием.
Адреналин от того, что их могут застукать следующие посетители корта, решившие приехать немного пораньше, или Денис, который вдруг решит пропустить свою тренировку и встретить девушку, опьянял Николь лучше, чем любой крепкий коктейль. Капли воды стекали по разгоряченным телам. Дмитрий приобнимал девушку со спины. Но вряд ли это можно было назвать объятиями в классическом понимании. Одной рукой он сжимал талию Ники, другой – ее шею. Любившая более жестких партнеров не только на корте, Николь стонала каждый раз, когда толчки становились сильнее и глубже. Пока она двигала бедрами навстречу Дмитрию, ей казалось, что она движется к чему-то неизбежному, но, к сожалению, не оргазму. Легкая приятная гипоксия от небольшого удушья глушила все сигналы мозга, но один, самый мощный, все же смог пробиться. Громов. Что с ним? Где он?
«Это какое-то издевательство», – раздраженно подумала Ника.
– Хватит, – резко произнесла она, после того как убрала руку Дмитрия со своей шеи.
– Что-то не так?
«Все не так», – подумала Ника.
– Просто перехотелось, – сказала она вслух, слезая с члена.
– Если что-то случилось, ты можешь мне рассказать.
– Мы просто играем в теннис и трахаемся, пока мой парень играет в баскетбол. Не переходи границы, – холодно ответила Ника. Может, это слишком, но ей казалось, что она достаточно четко выстроила границы со своим любовником, а тут он решил их разрушить и влезть к ней не только в трусы, но и в душу, куда теперь, после Ильи, всем парням был вход заказан. Сантиметр от линии разметки корта – уже аут. Мяч Дмитрия приземлился в метре от края площадки.
И не победила, и не кончила. Побединская была не в себе. Тучи сгущались. Голос интуиции уже не шептал, он кричал. Его не смогли заткнуть ни теннис, ни секс. И вряд ли сможет что-то еще.
Из-за баскетбола Денис не мог забирать Нику с кортов. Но это ей было только на руку. Меньше шансов, что ее застукают с Дмитрием. Одно дело думать о том, что ее могут застукать в душе с тренером и сильнее возбуждаться от этого, но совсем другое, когда вас прерывают и происходит скандал. После того случая с Ильей она стала гораздо осторожнее в своих похождениях. Небрежно покидав спортивную одежду в сумку, она вызвала такси. В машине заткнула уши наушниками и включила музыку на всю. Но голос, твердящий, что она слишком жестоко обошлась с Громовым, был гораздо громче очередного рэпера, трахавшего сук в каждом из своих треков.
Когда Илья обернулся и разрешил Нике делать, что она хочет, выглядел он, мягко говоря, безумно. Но, с другой стороны, как еще должен выглядеть человек, который каждый день только и убеждается, что сходит с ума? Вера, в которую верит только Громов. Какая прекрасная, изысканная галлюцинация! Какая злая, жестокая ирония! Ника ухмыльнулась, но уже было не до радости.
Николь уже давно жила под девизом «больше никаких чувств, только холодный расчет». Если Громов думает, что она шлюха и стерва, то она такой и станет. Настанет день, и Илья еще пожалеет о тех брошенных в сердцах злых словах, она это точно устроит. Если он уже не пожалел. Вообще, эти двое стоили друг друга. Они были прекрасной парой, но стали ужасными бывшими.
Несмотря на цвет волос и полный набор салонных и косметологических процедур каждой уважающей себя девушки, стремящейся не работать ни дня в своей жизни, Ника была очень умной. И дело было даже не в ее умении разбираться в сопромате, решать интегралы и понимать физику с химией, а в умении вовремя прикинуться глупой. А еще, в отличие от Громова, она умела выстраивать надежные планы и логические цепочки. Обиженная девушка – это страшно. А умная обиженная девушка – страшно вдвойне.
О том, что у Ильи в другом городе есть другая девушка, а она сама стала «запасным аэродромом» и той, с кем изменяют любимой, Ника узнала абсолютно случайно. В ленте в социальной сети высветилась очередная полоса «возможно, вы знакомы». Обычно Николь, раздражаясь, пролистывала этот раздел, но в этот раз решила посмотреть, кого же ей рекомендуют в друзья. Сначала шли ее однокурсники и парни из баскетбольной команды Ильи и Макара, но потом высветилась страница девушки, причем явно не с их химфака и не из нефтегаза. В месте учебы значился мед родного города Громова, а общих друзей было двое – Илья и Макар. И никто из этих двоих ни разу не упоминал при Нике эту Еву Садовскую. Может, она была просто знакомой, а может, и нет.
Пары минут хватило Нике, чтобы понять, что Ева и Илья начали встречаться еще в старших классах, и так и не закончили свои отношения. На протяжении всего первого курса мелькали их совместные фото. Сложив два и два, Николь поняла, что Громов оказался тем еще козлиной и встречался одновременно с ними двумя.
А потом, спустя пару дней, Николь заполучила телефон Ильи, пока он вышел на балкон покурить. Пристрастие к сигаретам – очень вредная привычка. Никотин может уничтожить не только легочную ткань, но и отношения. Громов даже не додумался снести переписку с Евой. Одно из двух: либо он был настолько тупым и даже не подумал, что так могут вскрыться все его измены, либо ему было плевать на обеих девушек. Узнают, и что? Уйдут от него обе, что дальше? Незаменимых не бывает, найдет новую. По крайней мере, так думала о своем, на тот момент еще нынешнем, парне Ника.
Изменяли не Николь, но отвращение к Громову испытывала она. А еще и к себе. От этой грязи было невозможно отмыться. Как будто смываешь жирнющий крем для рук с любимой футболки, которую случайно испачкала. Вроде бы все смыла, футболку постирала, но это темное пятно преследует тебя. И остается два варианта: игнорировать его и носить эту футболку только дома, или выкинуть ее и купить новую.
Знала бы она, что у Громова уже есть девушка, ни за что не посмотрела бы в его сторону. Но эта сволочь вела себя так, будто его сердце никем не занято. Провожал взглядом каждую уходящую юбку и в первый же месяц учебы успел очаровать чуть ли не половину студенток их группы. Нику в том числе. Но Побединская выиграла в борьбе за сердце Громова, и их случайные связи переросли сначала в дружбу с привилегиями, подобие свободных отношений, а потом уже и в настоящие, причем достаточно крепкие, но, как оказалось, шитые белыми нитками. Розовые
