Веласкесом бросили на дороге, напротив окончательного платежа стоял прочерк. Это означало, что её больше нет в живых. Зато появились выплаты другой группе, которая брала заказы на убийства — о них девушка только слышала. Филипа изучила замены в штате корпорации, пытаясь понять, кого списали, просмотрела список совещаний — Варгас и её мать нигде не участвовали, но их никто не увольнял, наоборот, главе охраны дали дополнительные полномочия. А десять часов назад из списка сотрудников исчезла она сама, Филипа Суарес больше не являлась аналитиком технического отдела. Все её счета были закрыты, а допуски и разрешения — отозваны. Оставался отчёт по Кейптауну, Пако Эсторио, виртуальный сотрудник, которого она создала четыре года назад и потихоньку протащила через несколько отделений от курьера до помощника менеджера службы доставки, шесть дней назад ушёл в очередной отпуск, и отдыхал где-то возле Акапулько. До Пако пока никто не добрался.
«Теперь ты сама по себе», — сказала ей Нора два дня назад. Так и получилось, теперь она сама по себе — с кучей проблем, убийцами на хвосте, которых послала собственная мать, и без привычной защиты.
— Ты о Веласкесе говоришь? — прямо спросила девушка у Эфраима. — Из-за него у меня проблемы?
Тот кивнул, выскребая лапшу со дна миски.
— Можешь с ним связаться?
На парня было больно смотреть. Он покраснел и чуть ли не зажал руками рот.
— Эф, послушай, мне не важно, как ты до него доберёшься, но мне нужен этот ублюдок. В куртке четыреста тысяч пластиком, они ещё двадцать дней действительны, перекинь на счёт, свяжись с ним, и скажи, что я хочу его нанять, я отдам всё и не буду торговаться. Найму его, чтобы он нашёл Светлану Крамер, так и передай. Не согласится — пусть идёт в задницу, как-нибудь прорвёмся, но ты попробуй.
* * *
Павел лежал на палубе, раскинув руки в стороны, и смотрел на Сол. Местное светило жарило так, что пластик готов был загореться, деревянный декинг приятно нагрелся, маг отлично провёл и четверг, и пятницу — запаса продуктов хватало, чтобы компания из четырёх человек не вылезала на берег как минимум месяц, дожди шли редко, матрасы в каютах были выше всяких похвал, и главное — почти никого вокруг. Он отошёл от берега на тридцать километров, так, что стал виден остров Мечты, на котором Веласкес провёл часть своего детства, и расслабился.
За эти два дня произошли всего три события, которые почти вырвали его из одиночества.
В пятницу рано утром в коттедже появилась Клэр Биркин, врач клиники Святой Марии. Она поиграла с Моной, проверила, как та себя чувствует, накормила обедом, засунула девочку обратно в цилиндр, послала камере в гостиной воздушный поцелуй и в полдень уехала — точно так же, как и в каждую первую и третью пятницу каждого месяца, начиная с февраля. Люцифер всё это время прятался и на глаза женщине не показывался — кот превосходно отличал тех, кто действительно носил блокиратор, от тех, кто делал это для вида. Вторых он откровенно боялся и ненавидел, Павел был исключением.
В тот же день ближе к вечеру, к яхте подъехал на гидроцикле Эфраим Геллер, человек Нины, привёз чип, на который поместил отданный Корсом ключ доступа. На предложение Павла попробовать зайти в сеть «Тайли Энтерпрайз» он ничего не ответил, запрыгнул на водный мотоцикл и удрал. Но Эфраим вообще был парнем со странностями, Нина Фернандес к этому давно привыкла, относилась с пониманием, и того же требовала от других. А раз так, то и с просьбой этой надо было обращаться к ней. Веласкес отложил это дело на следующую неделю.
А сегодня рано утром, Сол только-только показался над горизонтом, он вышел на палубу, и в этот момент мимо проплывал полицейский катер. Офицер вежливо спросил, всё ли в порядке, и что Павел делает на одном месте столько времени. Веласкес показал копию лицензии, отшутился, вручил ему бутылку спиртного и три сэндвича — по одному на каждого патрульного, и они расстались на мажорной ноте.
Тримаран появился утром, примерно в начале второй трети. Небольшой, метров шесть в длину, с двумя открытыми площадками и катером посерёдке. На левой площадке сидела девушка в бикини, а за рулём катера — пожилой мужчина в белой морской фуражке и голым торсом.
— Эй, на яхте, — мужчина приподнялся, в его руке была зажата бутылка, — подаю сигнал бедствия.
И в подтверждение он сделал три быстрых глотка, три — долгих, и снова три быстрых. Павел улыбнулся, девушка прыснула. Она была хорошенькой и очень молодой, даже слегка по-детски угловатой, с ямочками на щеках и гладко зачёсанными назад русыми волосами.
— Спасательная команда на месте, — Веласкес помахал рукой.
— Выручай, — мужчина поболтал спиртное в бутылке, допил, — У меня дела в Хейвене, это приют вон на том острове, я прицеплю к тебе катамаран, ладно? Буквально на час-полтора, кое-что отремонтирую и вернусь. Обещаю, Лулу тебе не помешает, так, крошка? Я — Ян Стоцкий, а это Лулу, она смирная и не кусается.
Девушка ойкнула, переползая на корпус. Павел кивнул. Ян нажал на рычаг, площадки тримарана пошли вверх, а когда катер ушёл чуть вперёд, сцепились обратно. От правого корпуса выстрелил трос, цепляясь за корму яхты, с простым магнитным фиксатором — такой сбросить, при необходимости, было несложно.
— Разрешите удалиться, адмирал, — Стоцкий выпрямился, отдавая честь, и умчался к острову Мечты, провожаемый дорожкой из белых буранчиков и треугольным плавником акулы.
Лилу разлеглась в шезлонге на площадке катамарана, Павел принёс ей термоконтейнер с лимонадом и мороженым.
— Надолго уплыл твой приятель? — спросил он.
— Яник, — девушка отколупнула деревянной ложечкой кусок от ванильного шарика, — так я его зову, ему лет сто, наверное, богатый сукин сын. Эй, ты думаешь, я ним сплю за деньги? Я что, шлюха, по-твоему?
Веласкес пожал плечами, он и разговор-то завёл из вежливости.
— Конечно, нет, — сказал он. — У вас всё по любви.
— Мне уже есть шестнадцать, могу делать что хочу, — заявила Лулу. — У тебя большая яхта. Ты один здесь плаваешь?
— Да.
— А ты симпатичный, — девушка облизнула губы. — Чем занимаешься?
— Я учёный, изучаю акул и других рыб, снимаю на камеры, — маг показал на выступы на рубке и корпусе. — Пайче и паяры, они на Старой Земле плавали только в реках, а здесь
