в ста километрах от Абакана. И здесь началось что-то потустороннее: неделю нас не могли соединить с Абаканом, а тут мне сразу же дали квартиру Володи. Подошёл Валера Янклович:
— Завтра утром похороны. Ты не успеешь…
Действительно, первый рейс на Москву был только на следующий день. Я дал телеграмму и позвонил жене. И как она через все эти кордоны и толпы смогла пройти в театр — тоже мистика. С моей телеграммой и чёрными гладиолусами в руках. И никто её не остановил.
Александра Александровна Дикая была большим специалистом по гладиолусам. Осенью она делала срезку и приносила — почти совершенно чёрные. Я знал, что Володе нравились черные гладиолусы…
12 июня 1989 г.
Феликс Михайлович Дашков
— Представьтесь, пожалуйста, Феликс Михайлович. Вы — капитан дальнего плавания, а на каких судах вы работали?
— В течение тридцати лет командовал я различными судами: грузовыми, а последние двадцать лет — пассажирскими, плавал на теплоходе «Литва» десять лет (где мы и познакомились с Владимиром Высоцким), пять лет на «Белоруссии» и пять лет на теплоходе «Адмирал Нахимов» — до 1984 г. Последние три года работал лоцманом в Ялтинском порту. А теперь — на пенсии. Вот уже год живу в Москве — вернулся опять к своим родным «пенатам». Москвич.
— Ну, естественно, первая встреча? При каких обстоятельствах вы познакомились?
— Первая встреча произошла в Одессе, когда Высоцкий снимался в кинофильме — не то «Интервенция», не то «Служили два товарища». А я тогда находился на «Литве» — в Одессе на ремонте. И Высоцкий приехал вместе с Александром Николаевичем Назаренко. Он — тоже капитан дальнего плавания, который знал Володю немного раньше, когда плавал на «Аджарии». Вот так произошло знакомство.
— А вы уже знали Высоцкого по песням?
— Да, конечно. Уже земля полнилась слухами, и не только слухами, но и песнями, конечно. И естественно, что его направление песенное — оно очень отличалось от официально признанного, и вызывало, безусловно, вполне нормальный человеческий интерес. И сами песни, и личность автора.
Высоцкий произвёл самое благоприятное впечатление, как человек очень открытый, расположенный к людям, легко находящий с ними контакт.
Не было никакого такого налёта «звёздного» — собственно, и до последних дней у него этого никогда не было…
Мы с ним дружили до самых последних дней его жизни. При первой возможности всегда встречались — либо я приезжал в Москву, либо-когда он находился за рубежом — у меня была такая возможность пригласить его путешествовать со мной. Он совершил два таких рейса…
— Об этом потом — будем идти по порядку. Как вы думаете, почему Высоцкого тянуло к морю, к морякам?
— Я вам скажу, почему… Потому что на море люди, отрываясь от повседневной береговой сутолоки, от тех жизненных невзгод и житейской грязи, которая всегда существует в береговой среде, эти люди умеют сохранить некоторую внутреннюю чистоту.
Потому что море, в общем-то, не терпит людей хитрых или людей, которые ищут какие-то особые жизненные блага. Море от них быстро очищается. Как очищается? — Они просто уходят, не выдержав этого образа жизни.
Поэтому остаются люди более открытые, искренние, честные, которые, по-видимому, больше привлекали Владимира, чем те, которые на каждом шагу попадались ему в жизни — даже в театральной жизни.
А потом, видимо, у него было первое знакомство с дальневосточными моряками. А там это «очищение» ещё быстрее, потому что там и наиболее суровые условия плавания, и выгод всяких от плавания значительно меньше, чем, скажем, в Черноморском пароходстве. Поэтому там народ ещё более сердечный, искренний, приветливый и открытый.
И, конечно, морская экзотика. Видимо, когда он читал «морские» романы, он пропитывался этой экзотикой — потому что у всех людей, в большей или меньшей степени, есть влечение к морю. Может, не к мореплаванию, а просто к морю и морякам.
— И несколько слов о его знакомых моряках. Олега Николаевича Халимонова я хорошо знаю. А что касается Назаренко и Гарагули, то я просто не знаком.
— Гарагуля сейчас уже на пенсии. Они тоже очень дружили. И Гарагуля всегда очень тепло вспоминал о Володе. Даже вот в предпоследний раз, когда Марина была в Москве в 1988 году, она звонила Гарагуле в Одессу. Правда, неудачно — мы только его жену застали, он был в это время в санатории. Но тем не менее Марина всегда его вспоминает.
Ну, Анатолий Гарагуля — один из самых оригинальных (если можно так выразиться) капитанов. Оригинальных в каком плане? Он наиболее резко осуждал и боролся с проявлением всякой несправедливости. И он был наиболее непримиримым человеком, защищая своих матросов, своих мотористов, своих моряков от всякой несправедливости — и борясь за их права. И это, видимо, тоже привлекало Высоцкого.
— А потом, Гарагуля — бывший военный лётчик, если я не ошибаюсь?
— Да, он пошёл учиться в Высшее мореходное училище в Одессе после окончания войны, уже будучи лётчиком-офицером. Его лётная карьера была связана, в основном, со службой во время войны. А львиная доля его жизни была посвящена морю и морякам.
— Он плавал на «Грузии»?
— Он плавал много лет на «Грузии» — и на старой «Грузии», и на новой «Грузии». И там он познакомился и подружился с Володей и с Мариной… Я знаю по воспоминаниям Марины, что они у него были не раз и дома в гостях, и в плавании.
— А Назаренко?
— Назаренко принимал Высоцкого у себя на «Аджарии». Я вот пытаюсь найти те самые первые видеозаписи, которые были сделаны именно в тот момент. На борт теплохода «Аджария» был получен один из первых в Союзе видеокомплексов. И Назаренко повезло. Я не знаю, лично ли он это делал или кто-то из членов экипажа — начальник радиостанции или радиотехник, но снимали концерт Высоцкого.
— Это чрезвычайно интересно. Это какой год?
— Это, я думаю, наверно тоже 1966–1967 годы. А может быть, даже 1965. И где-то эта видеозапись должна быть. Она не может исчезнуть. Но где? В каких руках?.. Может быть, удастся хоть какие-то концы найти в Одессе… Это было бы здорово, потому что это самая первая запись. Потом был большой интервал. Я не знаю, в каких фондах сейчас есть его видеозаписи.
— Самая ранняя запись — это 1972 год. Таллинская студия телевидения… А к этому времени «морские песни» уже были?
— Да, уже были.
— И как моряки относятся ко всему этому циклу?
— Моряки относятся так же, как и все остальные люди. Ведь «морской кусок» — он ведь касается не только «морских тем». Это тоже общечеловеческие вопросы и ценности. И проблемы человеческого одиночества, и
