у него висела кобура с револьвером, на левом — что-то типа топора, но с тонким, слегка изогнутым лезвием и шипастым шаром на обухе.
— Стою, — тихо ответила Шпилька и прищурилась.
Объект — иммунный, человечность — низкая положительная, — прозвище-идентификатор — Гаврик. Вооружён ИЖ-27 без модификаторов, умения Континента не выявлены.
— Молодец, соображаешь, — одобрил мужик на неё смотрел Откуда чешешь?
— Оттуда, не опуская рук, ткнула пальцем в сторону деревни Шпилька.
— Это где боты пальбу устроили, что ли? — вытаращил глаза мужик. — Да ладно?
Шпилька, не зная, как на это реагировать, кивнула.
— Врёшь, — не поверил мужик. — Боты — те ещё гады, если налетают — живых не оставляют. Это ж машины-убийцы, тупые, но мощные. Не нолды, конечно, но если на кого нацелились — не отвалят, будут преследовать. Так что ответь-ка мне ещё разок — откуда ты пришла? И выбери вариант получше, чем деревня с башней. Иначе мне, для сохранения собственной жизни, придётся тебя прямо тут и привалить. Покраснею малясь, но это лучше, чем на респ из-за тупой бабёнки улететь…
Договорить мужик не успел, потому что именно в этот момент ситуация вновь кардинально изменилась.
Глава 17
Вагон неприятностей
В какой-то момент свет вокруг мигнул, словно лампочка во время переключения электролинии с одного трансформатора на другой. Шайтан от неожиданности аж остановился и замер по грудь в воде и с поднятыми над головой руками, в которых держал кофр с винтовкой. И тут же перед глазами появилась табличка, внёсшая ясность в происходящее.
Внимание! Вы покидаете кластер 049−73–55. Это исходный кластер вашего текущего перерождения, покинув его, вы активируете шкалу спорового баланса. Ваш показатель спорового баланса начнёт снижаться с различной скоростью в зависимости от физических нагрузок, интенсивности применения умений Континента и состояния здоровья. Не допускайте опасного снижения уровня спорового баланса, это может привести к потере одной попытки возрождения.
Фрагментированная память тут же подсказала — границы кластеров более чем часто проходят как раз по рекам. По крайней мере, в том месте, откуда Шайтан пришёл на Континент. Улей — вроде так назвал его Жнец.
— Ладно, граница так граница, — пожав плечами, вслух пробормотал себе под нос Шайтан, снова зашагав вперёд.
Заросший сорной травой берег, к которому он направлялся, круто поднимался вверх, закрывая собой обзор, так что из воды майор выходил, настороженно прислушиваясь и непрерывно обводя взглядом верх подъёма. Продравшись сквозь заросли прибрежного камыша, оторвал от ноги присосавшуюся пиявку, обулся. Пистолет сунул обратно в кобуру, винтовку вынул из кофра и повесил на плечо, справедливо рассудив, что за городом вряд ли кто придерётся к такому способу ношения оружия.
Карабкаться по травяному склону оказалось тяжёло. Солнце шпарило как ненормальное, угол подъёма оказался довольно крут, обычные городские ботинки на гладкой подошве скользили по траве, как коньки — по льду. Приходилось всё время смотреть под ноги, чтоб не переломать их, так что к концу подъёма Шайтан весь взмок. Поднявшись, по привычке продолжая смотреть под ноги, прошёл ещё шагов десять, тяжело опёрся на колени, чтоб перевести дыхание. Поднял голову и…
Высокий берег оказался высоким не только от природы. Люди добавили ему высоты и крутизны, причём с вполне утилитарными целями — чтоб проложить по верху железнодорожные пути. И вроде бы эка невидаль, пути и пути, почему бы им тут не оказаться, собственно. Вот только на конкретно этих имелся ещё и железнодорожный грузовой состав. Та его часть, что уходила влево от Шайтана, выглядела вполне обычно. А вот несколько вагонов прямо перед Шайтаном стояли под наклоном, касаясь колёсами только одной рельсы, и не падали только благодаря сцепкам с левой частью состава, предположительно, передней.
Переведя взгляд вправо, Шайтан понял причину такого странного и неустойчивого положения — хвостовая часть состава сошла с рельс. Каким образом машинисту удалось удержать на путях хотя бы переднюю часть, было неясно — специалистом по поездам майор не являлся. Но и так было понятно, это — не авария. Где-то впереди оказалась граница кластера, и рельсы закончились. Машинист применил экстренное торможение и переднюю часть гружёного состава сумел своевременно остановить. Но вот задней тормозного пути не хватило. Инерция и огромный вес заставили хвост состава подпереть середину, та, в свою очередь, толкнула следующие вагоны, но уже не с такой силой. И так далее. Вот в результате и вышло, что перед остался стоять, хвост, так и не сумев остановиться, сошёл с путей, а зажатая между ними серезина замерла в неустойчивом балансе на половине колёс. Но для Шайтана этот вывод был не особо интересен. Его в данной ситуации волновали всего лишь три вещи.
Первая — поезд полностью закрывал обзор местности. Вторая — за любым из вагонов (или внутри) запросто могут прятаться враги разнообразной степени опасности.
И третья — сам майор, пока бездумно карабкался по насыпи, перед потенциальными врагами уже засветился.
Шайтан схватился за пистолет. Прикинул, какой шум будет от выстрела, и взялся за нож. Немного подумав, переложил его в левую руку, а правую ладонь всё-таки сжал на рукояти Зиг Зауэра. Винтовку перекинул через шею так, чтобы она не слетела при активном движении. И, крадучись, двинулся вправо, в сторону сошедших с рельс вагонов.
Миновав три зависших в опасном балансе вагона, он услышал тихое урчание. Замер, пытаясь определить направление звука. Пригнувшись, чтоб видеть пространство под вагонами, двинулся дальше. И был вознаграждён зрелищем пары грязных женских ног.
«Вот ты где, — мелькнула мысль. — Ну сейчас я тебя, стерва».
Опустившись на корточки, майор заполз под вагон.
«Стерва», похоже, тоже почуяла добычу и заурчала громче, причём в голосе её послышались предвкушающие нотки. Правда, в отличие от Шайтана, ей не хватило ума нагнуться, так что удар ножом под колено оказался для неё полнейшей неожиданностью.
Обиженно урча, «стерва» повалилась на землю. Увидев Шайтана, потянулась к нему ногтями, покрытыми облезлым красным лаком.
— Что ж ты страшная-то такая? — не выдержал Шайтан, глядя на лицо с растёкшейся по нему косметикой вперемешку с грязью и, кажется, отходами жизнедеятельности, и непомерно раздутыми губами.
Брезгливо резанул ножом по рукам, рассекая сухожилия, подполз ближе и всадил нож «стерве» в горло. Та забулькала, давясь собственной кровью, и притихла.
— Вот так и лежи, нечего других звать, — посоветовал ей майор.
И сам удивился, из каких недр памяти всплыло знание о том, что заражённые урчанием могут привлекать себе подобных.
Уничтожен
