Точно так же можно сказать, что кто-то способен украсть башни с собора Нотр-Дам.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Пересечение Сто пятнадцатой улицы и Централ-Парк-Уэст, Нью-Йорк, 20 апреля, 06:15
— Мы, кажется, договаривались не поднимать шума? —
Директор ФБР вошел в комнату, громко стуча каблуками по паркету.
— Я могу объяснить, — запинаясь, начала Дженнифер, завязывая пояс халата. От резкого тона Грина она моментально забыла об усталости. Один из агентов, сопровождавших директора ФБР, сочувственно подмигнул, когда она закрывала за Грином дверь.
— Уж постарайся.
Мясистое лицо побагровело, над верхней губой и на лбу выступил пот. Дженнифер сомневалась, было это показателем настроения или того, что ему пришлось подняться пешком на шестой этаж. Лифт снова не работал.
— Ты хоть представляешь, насколько это некстати?
Дженнифер с замершим сердцем развернула газету, которую Грин резко сунул ей в руки. Практически всю первую полосу занимала фотография, где она толкала потрясенно выглядевшего Льюиса на землю. По стечению обстоятельств — чертовски неудачному — фотографу удалось поймать выражение ее лица на пике ярости, с горящими глазами и оскаленными, словно клыки зверя, зубами.
— «Новое нападение черной вдовы», — с мрачным лицом процитировал заголовок Грин. — «Роковая женщина из ФБР атакует нашего корреспондента».
На врезке была помешена еще одна фотография — Льюис демонстрировал порванную на локте рубашку. Снимок был настолько явно постановочным, что в другой ситуации она посмеялась бы. Но Грину определенно было не до смеха.
— О чем, черт возьми, ты думала, Брауни? На нас наседают правозащитники, и тут ты делаешь им такой шикарный подарок. Четыре страницы этого дерьма! Четыре чертовы страницы! — Грин продолжил цитировать статью, через каждые несколько слов пригвождая Дженнифер к земле испепеляющим взглядом. — «С момента поступления на службу в ФБР агент Брауни неоднократно становилась участником нашумевших инцидентов. В их числе — смертельное ранение своего коллеги и любовника Грега Дюранда во время неудачного рейда департамента по борьбе с наркотиками и заключение под стражу коррумпированного агента во время секретного расследования дерзкой кражи из Форт-Нокса».
— Сэр, я… — Голос Дженнифер стих. Не было никакого смысла в попытках объясниться. По меньшей мере пока Грин не успокоится.
— О, посмотри-ка, здесь есть и моя фотография! — с наигранным восторгом воскликнул Грин. — Здорово! Ее можно вырезать и прикрепить на дверцу холодильника.
Он указал на третью страницу. Снимок устарел лет на пятнадцать, но Дженнифер подозревала, что директор настоял на размещении именно этой фотографии на интернет-сайте Бюро и включении ее в пресс-релизы.
Грин с тяжелым вздохом рухнул на диван, раздраженно швырнув газету на кофейный столик. Дженнифер подождала несколько секунд и начала объясняться, почувствовав, что Грин готов ее выслушать.
— Это была случайность. Я ехала на встречу с одним человеком, адвокатом. Он подрался с Рази несколько недель назад. Когда я приехала на место, адвокат был мертв.
— Да, я читал отчеты. Тройное убийство. Ни одного подозреваемого.
— Льюис был у здания, выискивал материал для статьи. Увидел меня и принялся задавать вопросы. О Греге, о перестрелке. О моей личной жизни. Я оттолкнула его, чтобы пройти внутрь. Он споткнулся и упал. Больше ничего не было.
— Так обычно и происходит, — проворчал Грин. — Вот почему такие, как Льюис, опасны. Они отравляют все, к чему прикасаются.
— Я не хотела…
— Знаю, знаю, — со вздохом махнул рукой он. — Но люди видят только заголовки газет и фотографию Льюиса, шлепнувшегося на задницу. Все видят только то, что хотят увидеть. — Он помолчал немного и добавил: — Иди оденься. Попробуем что-нибудь придумать.
Дженнифер вернулась спустя пять минут. По слегка озадаченному лицу Грина было видно, что он оглядел комнату и теперь пытался связать воедино организованного, дисциплинированного человека, которого он знал по работе, и хаотичный беспорядок вокруг: несколько пар туфель, закинутых в дальний угол; книги, свалившиеся с полки; одежда, выглядывающая из-за диванных подушек… Дома Дженнифер обретала душевное равновесие, позволяя беспорядку расползтись по квартире. Это был способ разделить две части ее жизни, которые так часто пытались стать одним целым.
— Хотите кофе? — предложила она.
— У тебя есть цельное молоко? — с надеждой спросил Грин. — У меня дома только обезжиренное.
— Двухпроцентное подойдет? — Скорбное выражение лица красноречиво свидетельствовало о партизанской войне, которую Грин вел против диетической пищи и регулярных физических упражнений, введенных в его жизнь новой женой.
— И три ложки сахара, — поспешно добавил он, усаживаясь на табурет по другую сторону барной стойки. Настроение Грина явно поднялось в преддверии собственного желудочного бунта. — Так что там за история с адвокатом?
Дженнифер быстро описала обстоятельства, касающиеся смерти Хэммона, пока кипятила воду и отмеряла три ложки кофе.
— Думаешь, Рази в этом замешан?
— Не знаю, — вздохнула она. — Он знал Хэммона. Сломал ему руку несколько месяцев назад, в драке. И вроде бы как-то связан с кубинскими контрабандистами. Но пока что его слова подтверждаются. На время совершения убийства у него есть алиби, и все, с кем я говорила, отзываются о нем как о человеке надежном и принципиальном. Но опять же, он носит оружие. Возможно, они боятся говорить что-то другое.
— Лицензия есть?
— Да. Много путешествует, в основном покупая картины в США и Европе и продавая на Дальнем Востоке.
— А как он познакомился с Хэммоном?
— Скорее всего Хэммон представлял некоторых покупателей из-за рубежа. Людей, которые не хотят видеть свои имена в газетных колонках со сплетнями, а свой бизнес — в сфере интересов налоговой службы. Рази был одним из продавцов, у которых Хэммон покупал по поручению клиента.
— Должно быть что-то еще. Не может быть совпадением то, что оба обладают картинами, у которых есть копии, и то, что обе эти копии выставляются на аукционе как оригиналы.
— Обе картины продает одна и та же японская корпорация. — Дженнифер нажала на поршень и перелила кофе в чашку. — «Такано холдингс».
— Такано? Что-то знакомое, — нахмурился Грин, сосредоточенно высыпав в кофе три полные ложки сахара и залив молоком.
