такой несчастной. Пока Богдан с нами сидел, веселее была, улыбалась, шутила, а как Настя мальчонку в детскую комнату увела, сразу сникла. Это я на нее так действую, или откатом после случившегося на конюшне кроет? Хотя, мне кажется, я знаю в чем дело.
— Что не так, Эля? — спрашиваю прямо. — Боишься, что нас кто-то увидит вместе? Так мы не одни. Вряд ли на свидания с любовником с сыном и нянькой бегают.
— Коваль… ты, как всегда, в своём репертуаре! — вспыхнув, как спичка, возмущается Элина. — И Настя не нянька. Она с нами столько времени проводит, что ее уже смело можно членом семьи назвать.
— Ага, еще и в кровать третьей положите, — ухмыляюсь я. — А что? Семья же. Тебя мама не учила, что от молодых и хорошеньких нянь мужей надо держать подальше? — подливаю масло в огонь, а самого на смех пробивает. Настя, может, и смазливая, но у меня бы на нее даже у пьяного не встал. Пугливые заикающиеся лани — не мое.
— Я Андрею доверяю, — ледяным тоном отрезает Элина и зачем-то добавляет: — А он — мне.
— У вас идеальный брак. Я помню, — невозмутимо киваю, с трудом сдерживая циничную ухмылку. — Счастливая семья, любимый сын.
— Да, Дим, представь себе, так бывает, — подтверждает Эля, предупреждающе глядя мне в глаза. — Доверие, верность и любовь. У нас с Андреем все это есть.
— Рад за вас, — ленивая улыбка сползает с моих губ.
Становится совсем не весело и не забавно, потому я что знаю цену таких разочарований. Самый болезненный удар — тот, которой наносят в спину те, от кого не ожидал. Доверие — понятие для меня давно не существующее. Если женщина говорит «я тебе доверяю», она подсознательно или вполне осознано прибегает к манипуляции, негласно требуя от мужчины того же, а когда он не дает ей желаемого, бросается в слезы и кричит: ну ты и козел, мы же доверяли друг другу. Алле, детка, ты о чем? Да я сам себе не доверяю, как и любой нормальный человек.
Разговор не клеится от слова совсем. Эля слишком напряжена, в каждом моем слове ищет подвох. Вполне вероятно, и не зря ищет, но сегодня я абсолютно безопасен и миролюбив.
— Хочешь, вина тебе закажу? — предлагаю, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
— Нет. Я чай пью, — показательно взявшись за кружку, качает она головой. — Ты извини, я такая взвинченная не из-за тебя, — вымученно улыбается Абрамова, тоже устав от нездоровой атмосферы за столом. — Перенервничала сильно и испугалась до чертиков. При Дане держала себя в руках, а сейчас не могу. Как подумаю, что могло…
— А ты не думай о плохом, — протянув руку, я накрываю ее пальцы, нервно теребящие салфетку.
Вздрогнув, она распахивает глаза, в которых читаются не только отголоски пережитого страха. Отрицать бессмысленно — между нами искрит, даже когда мы оба пытаемся делать вид, что не замечаем этого.
— Сосредоточься на хорошем, — продолжаю, понизив тон. Эля не убирает руку, а я, вконец обнаглев, лениво поглаживаю ее пальцы. — Твой сын в порядке, наелся полезной еды, играет и веселится, мы сидим в уютном ресторане и неплохо проводим время, а Леонид Сергеевич занимается лошадьми. Обещаю, Эля, он обязательно выяснит, что напугало Луну.
— А если это не случайность? — делится она своими подозрениями. Признаться, меня они тоже посещают, но я предпочитаю не забегать вперед, пока не будет весомых доказательств.
— Значит, будем разбираться, — отвечаю спокойно. — Этот проект важен для нас обоих. Я все решу. Доверься своему куратору, Эля, — не отводя взгляда от выразительных глаз, переворачиваю тонкую женскую кисть и провожу большим пальцем по центру открытой ладони. — Даю слово, что мы запустим «Крылья» еще раньше запланированного срока, — вкрадчиво продолжаю я, вырисовывая зигзаги на чувствительной коже.
Приоткрыв губы, она дышит чаще, руки покрываются мурашками, а зрачки становятся похожими на перезрелые черешни. Я помню этот взгляд, а ее тело помнит мои руки и все, что они умеют вытворять. И не только руки. Долгие прелюдии были не про нас. Мы все время спешили куда-то. Голодные, жадные, ненасытные, хотелось попробовать все и сразу, и мы пробовали. Медленным был только первый раз. Ее первый раз. Я старался, как мог, чтобы Эле понравилось, и ей понравилось. Во второй раз еще больше, в третий я уже трахал ее не сдерживаясь, а она умоляла меня не останавливаться…
Словно прочитав мои мысли, Эля снова вздрагивает, сжимая под столом колени. Меня и самого кроет так, что вот-вот ширинка лопнет, а что будет, когда я коснусь ее по-настоящему? Нас же разорвёт на хрен. Она понимает, что, вообще, происходит?
— Коваль, ты что делаешь? — внезапно очнувшись, Эля резко убирает ладонь, облизывая пересохшие губы. Черт, зря она это. Я же сейчас сорвусь и припомню ей обещанный купон на минет, а потом заслуженно схлопочу по морде.
— Помогаю тебе расслабиться, — сдавленно проговариваю я, чувствуя себя перевозбужденным подростком. Смешно и больно, вашу мать.
— Сначала сам расслабься, Дим, а то скоро дым из ушей повалит, — издевается Эля, отлично догадываясь о моих мучениях. Если что у меня и дымится, так точно не уши, и об этом ей тоже прекрасно известно.
Пока я придумываю достойный ответ, чтобы совсем не упасть в грязь лицом, в свободное кресло за нашим столиком бесцеремонно усаживается какой-то левый мужик. Он подходит со спины, изначально принимая меня за Белова.
— Какие люди и без охраны! — глумливо восклицает этот мудак, по-хамски пялясь на побледневшую Элю, с трудом скрывающую брезгливое презрение. — Привет, сестричка. Вы никак семейные посиделки решили устроить, а мне можно присоединиться? Поболтаем по-родственному, — развалившись в кресле, «родственничек», совершенно охерев, закидывает свою лапу Эле на плечо. Что за херня?
— Руки убери, Олег. Ты меня, наверное, с Зоей перепутал. Я тебя не приглашала, — на удивление спокойным тоном обращается она к обнаглевшему уроду.
— А я, может, не с тобой хочу пообщаться, — скалится плешивое чмо в брендовых шмотках, переводя свой ох*евший взгляд на меня.
Вся его смелость сразу сдувается, потому что каким бы моральным уродом не был Абрамов Олег Алексеевич, инстинкт самосохранения у него присутствует, иначе не вылез бы в топ-менеджеры группы компаний «Афина». Он — один из «не видящих берегов» ставленников Лаврова, о которых так нелестно отзывался Ванька Спиридонов.
Прищурившись, Элькин «братец» мгновенно выпрямляется, убирая от нее свои грабли.
С Элиной они действительно родственники. Олег и Зоя Абрамовы — не упомянутые в завещании отпрыски Алексея Викторовича от первого брака. Им этот факт, по всей видимости, очень сильно не дает покоя, как и
