скучно.
Все происходило слишком стремительно, и паника взяла надо мной верх. Мне хотелось кричать, чтобы хоть как-то повлиять на дядю.
— Но дядя…
Дядя обратился к мистеру Хейсу.
— Ты останешься дежурить.
Лицо Хейса потемнело.
— Иисусе!
— Если бы ты только выслушал меня… — начала я в отчаянии.
Дядя поднял руку.
— Я думаю, что ты уже достаточно натворила, Инез. Разве нет? Благодаря тебе бесценный артефакт оказался в руках наихудшего человека. Детское время закончилось, тебе пора в кровать. Утром тебя поднимет горничная и поможет собрать вещи.
— У меня нет горничной.
— Мне не составит труда тебе ее предоставить.
Мистер Хейс встал, прошел мимо, не взглянув в мою сторону, и вышел из номера, не сказав ни слова. Остались только мы с дядей.
— Значит, это прощание, — я сделала шаг к нему. — Если бы ты только…
Дядя наклонился и расцеловал меня в обе щеки. Я ошеломленно смотрела ему вслед, пока он пересекал комнату широкими и быстрыми шагами.
— Дядя…
— Счастливого пути, querida sobrina39, — бросил он напоследок через плечо, после чего захлопнул дверь с тихим щелчком. Я тупо уставилась на нее, уверенная, что дядя вернется через секунду. Тишина в комнате была громкой, словно пушечный выстрел. Минуты тикали.
Шокированная и взбешенная, я развела руками.
— Что это было?
Но, конечно, ответить мне было некому.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Рассветное небо окрасилось розовыми полосами, москитная сетка вокруг кровати надежно защищала от комаров. Со стороны распахнутого балкона в спальню попадали последние реплики молитвы Фаджр40. Я лежала, зарытая в плотное покрывало. Выбраться из сетки было довольно нелегким испытанием на выносливость: потребовалось несколько попыток, чтобы освободиться. Наконец, когда мне удалось распутаться, я направилась к своему багажу. Порывшись в куче дорожных платьев, я нашла свой любимый хлопковый халат. Накинув его, я направилась к балкону.
В первую очередь я увидела величественные зеленые пальмы, их жесткие ветви шелестели на ветру. В теплом утреннем свете, сад выглядел сказочно: он виднелся вдали, усеянный янтарными финиками и с воронами, порхающими с дерева на дерево. На фоне горизонта виднелись тысячи красивых и роскошных минаретов41, украшавших крыши старого Каира. А еще дальше — великие пирамиды в туманной дымке. Это зрелище, как ничто другое, напомнило мне, что я нахожусь вдали от отчего дома. Окинув город взглядом, я составила план на день.
Несмотря на мысли или желания дяди Рикардо, я точно не собиралась провести весь день в четырех стенах. Я была в другой стране, совершенно одна, и невероятно гордилась тем, что зашла так далеко. Если у меня был всего один день в Египте, то я собиралась использовать его по-максимуму и выяснить все, что получится. Вчера вечером во время ужина я получила подсказку: Хан эль-Халили.
Этого мало, но хоть что-то. Если смогу найти магазин, то поговорю с продавцом, а может, и с владельцем и расспрошу их о папе. Возможно, у них еще есть артефакты, принадлежащие Клеопатре или предметы, которых могла коснуться та же магия, что и кольца. А о легендарном базаре я узнала благодаря маме. Туристы часто посещали его.
Сейчас, когда я нашла себе занятие, мой разум успокоился.
У меня осталась только одна проблема.
Невыносимый мистер Хейс.
Мне нужно придумать, как ускользнуть от его внимания и выбраться из отеля. Чтобы провернуть нечто подобное, требовалось тщательно все спланировать. Времени на это не было.
Мягкий стук рассеял умиротворение раннего утра. Я оглянулась через плечо и нахмурилась. Запахнув халат поплотнее, под которым была ночная сорочка, я прошла сквозь номер и распахнула дверь перед мистером Хейсом и молодой женщиной. Он стоял у противоположной стены в позе, так похожую на вчерашнюю, что мне пришлось одернуть себя, чтобы не потеряться в днях. Под мышкой он держал газету на арабском языке. Одет Хейс был в шерстяные брюки темно-серого цвета и подходящую под них жилетку. Его хлопковая рубашка казалась светло-голубой в тусклом свете коридора, а галстук был развязан. Как и вчера, его одежда была ужасно мятой и слабо пахла спиртным.
— А вы ранняя пташка, — прокомментировал мужчина. — И выглядите очень соблазнительно в deshabillée42.
Румянец залил мои щеки, несмотря на все мои усилия казаться бесстрастной в отношении его возмутительного комплимента.
— Gracias, — сказала я. — И я не в неглиже.
Мистер Хейс изогнул бровь.
— Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.
— Вы хоть ложились?
Он усмехнулся.
— Я подремал пару часов, благодарю за заботу.
Я многозначительно посмотрела на молодую женщину, стоящую рядом с ним.
— Вы не собираетесь нас представить?
Он наклонил голову.
— Это Колетт. Она будет вашей горничной сегодня.
Она склонила голову и пробормотала:
— Bonjour, mademoiselle.43
Мой французский оставлял желать лучшего, но мне удалось ответить на ее приветствие.
— Рикардо заказал билет на поезд, отправление пять часов пополудни, — сказал Уит. — Ночь вы проведете в Александрии, а корабль до Аргентины отправляется завтра ранним утром. Он еще ищет сопровождающего, который будет с вами на протяжении всего пути, — уголки его рта глубоко запали, а в голубых глазах затаился веселый блеск. — Боюсь, больше не придется надевать черное и притворяться вдовой в трауре.
— Я смотрю, все решено, — сухо сказала я. — Хотя не было острой необходимости сообщать мне об этом столь ранним утром.
— Я же говорил вам, — произнес он, разглядывая свои ногти. — Ваша изобретательность была принята к сведению. Я не собираюсь больше рисковать.
Я схватилась за дверную ручку, упрямо сжав губы.
— Колетт поможет вам собраться, одеться и так далее, и тому подобное, — добавил мистер Хейс с огромным зевком.
Я приподняла бровь.
— Долгая ночка?
Улыбка исказила правую часть его лица, очаровательно поддельная. Вероятно, как и его совесть.
— Неужели вы не слышали о баре Шепарда? О нем ходят легенды. Сильнейшие мира сего собираются там, чтобы сплетничать, заключать сделки, манипулировать и предаваться пьянству, — мистер Хейс цинично усмехнулся. — Мой тип людей.
— Что за приключение! Раз уж вы упаковываете меня, как почтовое отправление, полагаю, мне не представится возможности увидеть все своими глазами.
— Юным леди там не место, — сказал он. — Из-за ранее упомянутых сплетен, сделок, манипуляций и пьянства. Очевидно, ваша чувствительная психика не выдержит такого уровня распутства.
Тонкая нотка сарказма в его тоне меня заинтриговала. Я открыла было рот, чтобы ответить, но он уже отвлекся на горничную. Колетт с любопытством посмотрела на меня, когда я пыталась объяснить ей на ломанном французском, что не нуждаюсь в ее услугах. Мистер Хейс разразился беззвучным смехом вследствие моего, вероятно, плохого произношения.
— Мне не требуется горничная, чтобы одеваться
