– Она уехала с муромчанами на запад, к Ялпынг-Нёру, – Ратег присел рядом на пороге избы. – Два дня назад.
Лунег встал, отряхивая штаны от налипшей грязи. Кивнул на своего коня:
– С собой заберите и блюдите. Плохо смотреть за ним станете – прокляну. И вещи мои не трожьте!
Брат испуганно сделал шаг назад, яростно кивая. Почему-то проклятия даже бесстрашные воины боялись пуще огня. Хотя забот слишком много – кого-то проклинать. Духи такого не одобрят.
Лунег обошел избу Таскув, словно к дивному аромату, принюхиваясь к призрачным остаткам её силы, что ещё гуляли здесь. Он углубился в лес, последний раз глянув на запад, хранящий тепло склонившегося к нему солнца. Прошёл ещё несколько саженей, касаясь шершавых стволов лиственниц, слушая шелест молодой травы под ногами. Тайга примет его, как принимала много раз, укажет дорогу к Таскув, которая сейчас была желаннее всего на свете. Они едины.
Лунег глубоко вдохнул, чувствуя знакомую ломоту в костях, и перекинулся в чёрного оленя.
***
Лунег преследовал муромчан почти два дня, прежде чем смог нагнать. Его воины по-прежнему оставались далеко позади. В облике оленя он был почти здоров, он был свободен от боли, но знал, что, вновь обратившись человеком, будет слабее малого ребёнка.
На счастье выяснилось, что чужаки собирались остановиться у Ялпынг-Нёра достаточно надолго: им потребовалось провести ритуал, чтобы спасти своего вождя. Узнать об их планах не составило большого труда: они говорили так громко, что вся лесная живность разбегалась на много вёрст вокруг. Они не умели чтить древность и покой здешних мест. А ещё местные племена называют дикарями…
Несколько раз Лунег видел Таскув. Впервые он подбирался так близко к девушке, что без любви и вожделения манила, словно огонь в непроглядной мгле. Она невидимой привязью тянула к себе, рождая в груди жгучее нетерпение. Но он не мог позволить себе спешки. Ему нужно набраться сил и задержать муромчан у Ялпынг-Нёра, чтобы их нагнали его люди.
Лунег всегда оставался незамеченным даже неподалёку от лагеря – в облике зверя есть свой резон – лишь бы на охотников не налететь. Среди них оказался один, особо умелый, взращенный тайгой, натренированный хитроумной дичью. Такой с одного выстрела бьёт зайца далеко впереди. Но ему было не до того. Он взгляда не сводил с Таскув, словно постоянно в объятиях держал. Да и она отвечала ему взаимностью – и связывал их общий умысел. А вот какой, довелось узнать в первую же ночёвку у границы ялпынг-маа.
Лунег следовал за ними до святилища Калтащ и там первый раз явил себя Таскув. Не стал скрываться: пусть видит, так будет крепче связь после. А после, затаившись в зарослях у священной поляны, он с ужасом в сердце понял, зачем они пришли. Охотник хотел забрать то, что принадлежало Лунегу, то, что могло спасти его жизнь!
Лишь на миг он забылся, когда увидел в скупом и холодном лунном свете обнаженную Таскув – и хотел было кинуться, помешать ритуалу. Но то, что он не завершится, почуял раньше незадачливого вогула. Шаманка оттолкнула его.
А после ритуала тело её полнилось такой силой, что Лунег едва удержался, чтобы не зачерпнуть её.
Зато на следующий день, на святилище Мир-Сусне-Хума взял своё сполна. Даже чуть больше, чем нужно – чтобы Таскув лишилась чувств. Он не собирался похищать её: девушка должна прийти к нему сама. Так безопасней. Но он восполнил всё, что потратил, долго находясь в шкуре оленя. И получил отсрочку, ведь пока Таскув не очнётся, муромчане не снимутся со стоянки.
Отряд зырян прибыл к Ялпынг-Нёру этой же ночью, когда шаманка под присмотром своего охотника лежала в палатке. Лунег вышел к тайно обустроенному лагерю и снова вернулся в свой облик. Промозглый воздух предгорий вцепился в тело, раздирая кожу. Лунег ступил в становище и под чуть удивлёнными взглядами зырян оделся в припасённые штаны и рубаху. Воины наблюдали за ним со смесью страха и почтения на лицах. Всё никак не привыкнут.
– Пришлось ждать вас слишком долго, – бесцветно упрекнул он Ратега, который возглавлял отряд его воинов.
– Я зверем не обращаюсь и следов не чую, – недовольно ощерился тот. – Хорошо хоть я здешние места знаю, мы вышли на чужаков очень скоро.
– Скоро я заберу её и мы отправимся к святилищу.
– Ты уверен, что она сможет тебя излечить? – Ратег не первый раз задавал этот вопрос. И всё никак не мог отринуть сомнения. – Может мы подставляем свои шкуры под мечи муромчан зря?
– С каких пор ты стал трусом? Их меньше и наверняка не все захотят рисковать собой ради чужой шаманки.
– Станут, если она им сильно нужна.
Лунег покачал головой, поудобнее усаживаясь у костра. Можно и отдохнуть, а до тревог Ратега ему дела нет. Поворчит, да всё равно исполнит всё, что ему скажут. Стоянку воины развернули разумно – прикрывшись холмом и густым лесом от лагеря муромчан. А те бродить в округе поостерегутся, ведь, наверняка, Таскув предупредила их о священности этих мест, которую нельзя нарушать никому, кроме шаманов. Тем хуже для двух глупцов, что пошли забирать её на Ойка-Сяхыл. Охотника, что страстно желал овладеть шаманкой у идола Калтащ и одного из чужаков, молодого воина и родича их предводителю.
Лунег первый раз за много дней с жадностью набросился на еду. Опутанное ядовитыми щупальцами хвори нутро нынче его не беспокоило. Есть хотелось невыносимо. И он чувствовал в себе силы двигать древние вершины Ялпынг-Нёра, но знал, что это ненадолго. Нужно торопиться.
Нынешняя ночь подарила ему прекрасный сон без боли и сновидений. Но лишь слабый свет тронул небо над Пурлахтын-Сори, как он проснулся: теперь нужно сделать следующий шаг.
Лунег вернулся к лагерю муромчан и вновь принялся наблюдать. Не за воинами, что пытались хоть чем-то себя занять на вынужденно затянувшемся постое. И не за палаткой, куда ещё накануне отнесли бесчувственную Таскув. Он глаз не сводил с младшей сестры шаманки и за утро даже успел узнать её имя – Эви. Такое же простое и ничем не примечательное, как и сама девушка. Но он чуял, что она поможет ему. Их с Таскув недавний разговор у огня сам подбросил решение, как. Теперь же он видел, что не стоило даже прибегать к заклинаниям и духам, способным видеть всё, чтобы понять, что она оказалась здесь не из-за любви к сестре. Сюда её привёл мужчина, к которому тянулось её сердце. И нет более верного помощника, чем женщина, которой пообещают исполнить все её чаяния.
Но пришлось ждать. К вечеру лагерь всколыхнулся, когда в пришла а в себя Таскув. Значит, с утра тронутся в обратный путь, и умыкуть шаманка в станет гораздо сложнее. Лунег едва дождался, пока Эви уйдёт в сторону от лагеря, чтобы набрать трав для живительного и бодрящего отвара, в приготовлении которых вогулки ведали очень много. Она прогуливались в округе каждый день незадолго до того, как все начинали укладываться спать. Вот и теперь, видно, решила побаловать сестру ласкающим нутро питьём. Девушка двинулась по тонкой тропке, залитой весенним солнцем, уперев взгляд в землю. То и дело она наклонялась, срывала стебельки и цветы да укладывала в небольшой берестяной туес на плече.
