Это ползучее, червивое чувство унижения. Я преуспела в роли ученика: внимание к деталям, решение головоломок, запоминание информации. Единственное, что давало мне право собой гордиться.
Но как легко меня одурачили. Я была глупым, глупым ребенком.
— Ваше высочество? — Его голос предупредителен и полон тревоги.
— Почему? — шепчу я. — Почему от меня это утаили?
— Присядь. — Он показывает на стул. — У меня голова кружится от твоего метания.
Он смотрит на свечу, пока я сажусь, потом бодро говорит:
— Пожалуй, нам нужны еще такие.
Я не одобряю его настроения.
— Расскажите мне.
Он склоняется к столу.
— Когда сторонники Виа-Реформа покинули Джойю, чтобы основать колонию в Оровалле, они преследовали одну цель.
— Богоискание. — Это я уже знаю.
— Именно. Они верили и до сих пор верят, что главным устремлением человека должно быть изучение священных текстов, что в мире, становящемся все более бездуховным, божественные истины утрачены, но ждут, чтобы их открыли вновь. Вторым важнейшим устремлением человека является…
— Служение.
Он кивает.
— Да, Служение. Итак, они отправились туда, а потом, когда следующий Носитель был избран в Оровалле, сочли это Божьим знамением, знаком одобрения их дела.
— Какое отношение это все имеет к «Откровению» Гомера?
— Терпение. Я так понимаю, королевская семья все так же стойко остается в рядах Виа-Реформа?
— Разумеется. — Для меня всегда был источником гордости тот факт, что мои предки не боялись искать истину.
— Как со всеми благими намерениями, все начиналось хорошо. Необходимость вернуться к пути Господа действительно существовала. Но движение набирало силу. Оно получило такой импульс, что стало… чем-то иным.
Несмотря на то, что я зла на сестру, на мастера Джеральдо и особенно на Химену, я не готова сейчас слышать, что моя вера была заблуждением.
— Объясните. — В моем голосе можно безошибочно различить предупреждение.
— Они занимались изучением. Да, они изучали. Это стало вопросом престижа — они понимали священные тексты лучше всех и знали это. На основании этого изучения текстов сформировалась культурная одержимость. Они нашли истины, скрытые от глаз большинства.
Я поспешно защищаюсь.
— Это весьма логично. Гораздо легче разобраться в Священном тексте или «Всеобщем руководстве к Служению», если прилежно заниматься. Как гласит Священный текст, «многое учение ведет к многому пониманию».
— Это правда, — соглашается он со снисходительной улыбкой. — Но оно также гласит, что «умысел Божий есть тайна, не подвластная человеку». Видишь, они зашли слишком далеко. Они избегали буквального, очевидного прочтения текста, стремясь к скрытому, неестественному смыслу. Драгоценную истину затмили высокомерие и снобизм.
— Мне нужен пример.
Он поднимается из-за стола и исчезает во мгле книжных полок. Я слышу, как он перебирает свитки, бормочет что-то самому себе, потом возвращается. Ему предшествует запах животных кож, мускусный аромат глубоких тайн.
— Вот, — объявляет он, разворачивая свиток на столе. — Это «Откровение» Гомера.
Края пытаются завернуться обратно в рулон; отец Никандро рукой прижимает их к столешнице. Другой рукой он указывает на абзац в середине.
— Прочти это.
И Господь избрал себе воина, что приходит в каждом четвертом колене, чтобы тот носил Его.
(Воин да не убоится.)
Но мир не знал его, и ценность его была скрыта, как оазис среди песков Бареа. Многие стремились к воину, из злого умысла искали его.
(Воин да не дрогнет.)
Он не мог знать, что ждет его у вражеских врат и что ведут его, как свинью на убой, в царство колдовства. Но могущественна Божья Праведная Правая Рука.
(Его милость простирается на Его народ.)
Я сажусь, скрестив руки, и задумываюсь. Сердцем я чувствую, что эти слова — правда; Божественный камень мягко вибрирует в подтверждение. Но здесь есть и новизна, и я даю ей время проникнуть в мой разум. Царство колдовства. Вражеские врата.
— Почему Виа-Реформа скрывали это от меня?
Отец Никандро наклоняется вперед и улыбается. Как все хорошие учителя, он любит этот миг откровения, момент раскрытия тайны, когда свет знания переходит к ученику.
— Все из-за этого слова вот здесь. — Он указывает пальцем на фразу, гласящую: «Он не мог знать, что ждет его у вражеских врат». — «Мог». Одно маленькое слово. Естественное прочтение текста говорит, что воину неизвестна, по какой-либо причине, ожидающая его опасность.
Я киваю. Именно так я это и поняла.
— НО! — Он помахивает пальцем передо мной. — Есть и другая фраза. «Тот, кто служит, не должен утратить чистоту намерений».
Эти слова мне знакомы. Они из «Всеобщего руководства к Служению». Любимая цитата Химены.
— Два разных значения, — продолжает он. — «Не мог» и «не должен». Но в оригинале это одно и то же слово: Ne puder. Наши праотцы, в силу каких-то причин, перевели его по-разному. Виа-Реформа верят, что в первом случае была допущена ошибка. В месте, где говорится «Он не мог знать», по их мнению, должно быть: «Он не должен знать».
— То есть они верят в то, что Носителю нельзя ничего говорить об опасности. Они считают эти слова правилом, а не просто замечанием.
— Именно.
— Поэтому меня оставляли в неведении.
— Да.
— Из-за одного слова.
Он пожимает плечами.
— Есть еще фразы, которые они используют в качестве доказательства своего мнения, но эта — основная.
— А другие Носители, рожденные в Джойе. Им тоже ничего не говорили?
— Нет. Только тебе и Хицедару-лучнику.
Я опускаю лицо в ладони, пытаясь все это осознать. Отец Никандро ответил не на все мои вопросы, но я уже слишком устала, чтобы вспомнить их все. Боюсь даже думать о том, что сделает Химена, когда ей станет известно, что я знаю об «Откровении» Гомера. Возможно, лучше всего будет ей не говорить. А что, если сторонники Виа-Реформа правы? Что, если я не должна ничего знать об этом?
— Отец, — спрашиваю я с дрожью в голосе, которую невозможно унять. — Что же ждет меня у вражеских врат?
— Мое милое дитя, этого я не могу тебе сказать. Никому это неведомо. Мы знаем лишь, что Носителя ожидает великая опасность.
— Но в финале я выйду победителем? Потому что там же сказано: «Могущественна Праведная Правая Рука Господа».
— И снова я не знаю. Мне бы не хотелось тебя пугать, но мне понятнее, чего там не сказано. А там не сказано, что воин достигнет цели и одержит победу. — Он наклоняется над столом и переворачивает свиток. — Взгляни на это.
