Валерия Петровна преподавала детям русский язык и литературуи относилась к своей работе с большой ответственностью. Кроме того, она жалеладетей и привязывалась ко многим своим ученикам. Дети тоже, в основном,относились к ней неплохо, потому что она никогда не кричала на них, ненаказывала за мелкие провинности и никогда не выходила из себя. Она вообщеобладала безграничным терпением, во-первых, в силу своего выдержанногохарактера, а во-вторых, как уже говорилось, она относилась к своей работе сбольшой ответственностью и считала повышение голоса на больного ребенкасовершенно недопустимым.
Валерия Петровна часто читала специальную литературу и дажевыписывала журнал «Детская психиатрия», где описывались новейшие методы леченияотклонений детской психики. Нельзя сказать, что Валерия Петровна полностью ихпринимала да и понимала-то не все — ведь она не была профессиональнымпсихиатром. Но за долгие годы работы в интернате у нее выработалась свояконцепция. Не случайно интернат устроили в таком уединенном месте — детям сослабленным развитием нужен покой. Не нужно сравнивать их с нормальными детьми,нужно защищать их слабую психику от внешнего беспокойного мира с егонестабильностью и преступлениями.
Все шло замечательно, пока не ушла на пенсию стараядиректриса и не прислали новую, молодую и нахальную. То есть молодой не в меруона казалась только Валерии Петровне, которой было прилично за сорок, адиректрисе Елене Сергеевне было тридцать пять — возраст вполне достаточный,чтобы взять на себя ответственность руководства интернатом.
Как выяснилось вскоре и обсуждалось в интернатских кулуарах,у Елены Сергеевны была бурная биография. Она закончила медицинский институт, поспециальности детская психиатрия, после чего с мужем —корреспондентом-международником уехала в Штаты на несколько лет, стажироваласьтам в Калифорнийском университете, изучала психоанализ. По прошествиинескольких лет мужа перевели в Москву, а Елена Сергеевна почему-то вернулась всвой родной город Санкт-Петербург и устроилась к ним в интернат, да некем-нибудь, а сразу директором. Как единодушно решил персонал, у новойдиректрисы огромная лапа и в роно, и в самом министерстве. Валерия Петровна,хоть и не принимала участия в обсуждении внешних и внутренних качеств новойначальницы, не могла не согласиться с предположениями насчет лапы.
Им, работавшим в интернате много лет, замкнувшимся в своеммаленьком мирке, не дано было знать, что интернат, в сущности, доживалпоследние дни. Здание находилось в угрожающем состоянии, денег на ремонт взятьбыло неоткуда. Брошенных детей с отсталым умственным развитием с годамистановилось все больше, работать с ними стало все труднее. То есть педагоги иобслуживающий персонал интерната, разумеется, видели и нищету, и недостатокмедикаментов, и зарплату им частенько задерживали, но такое ведь никого неудивляет в бюджетной организации. А между тем Горздрав и гороно пыталисьспихнуть Друг на друга проблему интерната; оттого и выскочила на пенсию прежняядиректриса, с трудом дождавшись положенного возраста, что не было у нее большесил тянуть этот хомут.
В общем, вопрос закрытия интерната встал на пороге, и тутподвернулась Елена Сергеевна. Чиновники из гороно и Горздрава заразились ееэнергией и жизнерадостностью и сказали в приватной беседе, что она молодая, ейи карты в руки: пусть ищет спонсоров и деньги, жизнь ста восьмидесяти детейзависит от нее.
Елена Сергеевна взялась за дело с огоньком.
Она носилась по городу на своем «фольксвагене», искаласпонсоров и деньги. В интернате замелькали разные люди на иномарках.
Валерии Петровне все не нравилось в новом директоре: еегромкий голос, ее слишком белозубая и слишком широкая американская улыбка, ееманера приходить на уроки в любое время без предупреждения, да еще приведетцелую толпу народа, и все смотрят, детей расспрашивают, урок срывают. Детипосле ухода многочисленных визитеров приходили в возбуждение, смеялись исовершенно не слушались.
Когда удавалось поймать директрису на месте, ВалерияПетровна пыталась с ней разговаривать, но это было трудно.
— Дорогая моя, Валерия Петровна! — кричаладиректриса. — Почему мы должны все время подчеркивать то, что дети нашислаборазвитые? Почему мы должны им внушать, что они неполноценны? В Америке ниодин инвалид не чувствует себя заброшенным! Они все живут полноценной жизнью —путешествуют, спортом занимаются! Ведь очень скоро для наших детей настанетвремя, когда они выйдут отсюда в ту самую жизнь, от которой мы их оберегаем!Что они там будут делать — вязать носочки?
Валерия Петровна прекрасно понимала, что директриса толькоиз вежливости говорит «мы». На самом деле везде надо было ставить местоимение«вы».
На ее прямой вопрос, не считает ли Елена Сергеевна, что она,Валерия, всю жизнь не правильно воспитывала детей, директриса нисколько несмутившись, ответила, что раньше, возможно, такой метод и был правильным., нотеперь жизнь изменилась, и дети должны почувствовать это в первую очередь.
Итак, Валерия Петровна Анищенко пришла домой позднееобычного, и вид у нее был несколько странный, но, как уже говорилось, некомубыло отметить эту ее странность. Валерия Петровна поужинала, механическипеределала накопившиеся мелкие хозяйственные дела, посидела немного на диване,смотря в темный экран неработающего телевизора, и рано легла спать. Весь вечерникто ее не беспокоил — телефон не звонил, и соседка не заходила ни за солью,ни за уксусом или просто так поболтать.
Но разбудил Валерию Петровну в шесть утра именно телефонныйзвонок. Она послушала, что говорят ей в трубку, ничего не ответила и аккуратноположила трубку на рычаг.
Затем она приняла душ, выпила чашку чаю с булочкой, оделасьи расчесала коротко стриженные подкрашенные рыжеватым тоном волосы, на корняхкоторых пробивалась уже седина. Но Валерия Петровна не обратила на этовнимание, потому что причесывалась она, не глядя в зеркало. Словом, онавыполнила все те процедуры, которые выполняла каждое утро, собираясь на работу.
На улице сегодня подморозило, и снежок выпал небольшой, такчто Валерия Петровна не стала надевать непромокаемое пальто с капюшоном, адостала из стенного шкафа зимнее — зеленое, с большим воротником из рыжей лисы.Мода на такие пальто прошла очень давно, но Валерия Петровна была женщинойэкономной, вещи носила аккуратно, и пальто выглядело еще вполне прилично. Кпальто полагался зеленый вязаный берет. Взяв сумку, Валерия Петровна подошла кстолику в коридоре и сняла трубку телефонного аппарата.
Глядя мимо себя в зеркало невидящими неживыми глазами, онапоинтересовалась, как только ей ответил на том конце провода еще сонный по раннемувремени голос:
— Это Елена Сергеевна?
— Слушаю вас, Валерия Петровна, что-то случилось?
— Нет, но мне срочно нужно с вами поговорить, —твердо ответила Валерия.
— Поговорим на работе, — удивилась директриса.
— Дело очень важное, не терпит отлагательств. Я подъедук вам через полчаса.
