что для остальных.
– Бываете в Айдахо? – спросил он.
– Бывала, пока не умерла приемная мама.
– О. Простите, – сказал он и добавил: – Так вас удочерили?
– Не формально. Моя мама – приемная мама – была моей учительницей. Дома у меня сложилась очень скверная ситуация, и мисс Ройс меня как бы приютила. Думаю, все у нас в городке понимали мое положение. Люди вроде как решили, по молчаливому согласию, что не будут слишком вмешиваться или обращаться в органы. Через пару лет жизни с ней я стала чувствовать себя уверенней, чем за всю предыдущую жизнь.
Такая откровенность поразила Джейка, словно Анна приглашала его нырнуть с ней в бездонное озеро. Ему захотелось узнать о ней, как можно больше, но время было не самым удачным.
– Это чудесно, когда нужный человек входит в твою жизнь в нужное время.
– Ну, – Анна пожала плечами, – не знаю насчет нужного времени. На несколько лет раньше было бы даже лучше. Но я, конечно, ценила, что имела, пока имела. И я ее обожала. Я училась на первом курсе в универе, когда она заболела. Я приехала домой ухаживать за ней. Вот тогда и поседела.
Джейк взглянул на ее волосы.
– Правда? Я слышал о таком. За ночь, да?
– Нет, не сразу. Послушать, как об этом говорят, кажется, проснулась утром и БАМ – все до последней пряди, как не свои. У меня они просто стали такими расти, и все новые были такого цвета. Это само по себе как бы шокировало, но через какое-то время я решила, в этом как бы есть и плюс. Можно двигаться в любом направлении. Первые пару лет я, правда, их красила, но потом поняла, мне больше нравится так. Нравится, что они вызывают легкое смущение. Не у меня – у других.
– В смысле?
– Ну… Многих смущает это сочетание волос, намекающих на возраст, и «не возрастного» лица. Я заметила, некоторых это заставляет думать, что я старше своих лет, а других – что моложе.
– Так сколько же вам? – спросил Джейк. – Наверно, не стоило спрашивать.
– Нет, все нормально. Я вам скажу, но только после того, как вы скажете, на сколько я, по-вашему, выгляжу. Я не рисуюсь. Просто любопытно.
Она улыбнулась Джейку, и он снова окинул ее взглядом: бледный овал лица, серебристые волосы, спадавшие ниже плеч, перехваченные девичьей лентой, и льняную сорочку; мысленно увидел ее ноги в леггинсах и бежевых ботинках, и как она шагает в них домой по ухабистой лесной дорожке. Приходилось признать, что про возраст она сказала не зря. Не то чтобы Джейк был экспертом в этом вопросе, но, глядя на Анну, он мог с равной вероятностью предположить, что ей двадцать восемь или все сорок. В итоге, он решил назвать цифру поближе к своему возрасту.
– Наверно, вам… слегка за тридцать.
– Правильно, – она улыбнулась. – Как насчет бонусной попытки?
– Ну, самому мне тридцать семь.
– Красота. Красивый возраст.
– А вам…
– Тридцать пять. Еще красивей.
– Согласен, – сказал Джейк; за окном пошел дождь. – Так почему радио?
– О, я знаю, это что-то несусветное. Работа на радио – это безумный выбор для двадцать первого века, но мне нравится. Ну, не сегодняшнее утро, но большую часть времени. И я собираюсь и дальше пытаться приглашать писателей. Хотя сомневаюсь, что многие окажутся такими покладистыми, как вы.
Джейк внутренне поморщился. Слово «покладистый» напомнило ему, каким он был когда-то, того Джейка, что покорно выслушивал претензии хамоватого гостя-писателя из Калифорнии: шумные трубы! невкусные сэндвичи! нерабочий камин! И самое незабываемое: каждый может быть писателем.
С другой стороны, если бы не все это, он бы не стал тем, кем стал. Так что не стоило ни о чем жалеть. Несмотря на весь дурдом, творившийся последние месяцы – Опра! Спилберг! – и непрестанное изумление от неуклонно растущей армии его читателей, он действительно был счастливее в этот момент – рядом с девушкой с седыми волосами, в обшитой деревом кофейне – чем за долгое время.
– Большинство из нас, – сказал Джейк, – большинство писателей то есть, не так уж заморачиваются насчет продаж и наград, и рейтинга на «Амазоне». То есть нам не все равно, нам тоже надо кушать, но мы так рады просто оттого, что люди нас читают. Ну, самые разные люди. И несмотря на то, что твой босс сказал утром в эфире, «Сорока» у меня не первая книга. И даже не вторая. Мой первый роман прочитали, может, пара тысяч человек, хотя у него был хороший издатель и хвалебные отзывы. Но вторую мою книгу приняли еще прохладнее. Так что никогда нельзя быть уверенным, что кто-то будет читать твою книгу, какой бы хорошей она ни была. А если никто ее не читает, ее считай что нет.
– В лесу упало дерево[31], – сказала Анна.
– Весьма в духе северо-западной мысли. Но если ее читают, ты не перестаешь поражаться: человек, которого ты даже не знаешь, платит свои кровные деньги, чтобы прочитать то, что ты написал? Это поразительно. Невероятно. Когда я встречаю людей на этих мероприятиях и они протягиваю мне замызганные книги, которые уронили в ванную, или пролили на них кофе, или с заложенными уголками, это самое приятное. Даже приятней, чем когда у тебя на глазах покупают твою новую книгу, – он помолчал и добавил: – Знаете, я вдруг подумал, что вы тайная писательница.
– Да? – она взглянула ему в глаза. – Почему тайная?
– Ну, вы еще не сказали об этом.
– Может, не пришлось еще.
– Окей. Так что вы пишите? Художку? Мемуары? Поэзию?
Анна взяла свою кружку и опустила в нее взгляд, словно там был ответ.
– Поэзия – не мое, – сказала она. – Люблю читать мемуары, но мне не интересно ковыряться в своей грязи, чтобы делиться ей со всем миром. А вот романы всегда мне нравились.
Она подняла на него взгляд, неожиданно застенчивый.
– Да? Расскажите, кто у вас любимые писатели, – он вдруг подумал, что она может решить, будто он набивается ей в любимчики, и добавил с улыбкой. – Не считая присутствующих.
– Ну… Диккенс, конечно. Уилла Кэсер[32]. Фицджеральд. Люблю Мэрилин Робинсон[33]. То есть я бы мечтала написать роман, но в моей жизни абсолютно ничего не позволяет рассчитывать на это. Где я возьму идею? Где вы свои берете?
Он чуть не застонал. Порывшись в мозговой картотеке подходящих ответов, он взял самый надежный, позаимствованный у Стивена Кинга.
– В Ютике.
– Простите? – Анна уставилась на него.
– Ютика. Это на севере штата Нью-Йорк. Кто-то спросил Стивена Кинга, где он берет свои идеи, и он сказал, в Ютике. Если это годится для Стивена Кинга, то, уж конечно, и для меня.
