Все покатилось в ад.
– Я умер, а потом оказался в раю.
Лежа на софе, Мойра; посмотрела поверх книги, встречая приветливой улыбкой Натаниэля. Он как раз ворвался в библиотеку. Его подбитое мехом пальто развевалось на ходу.
– И как его зовут? – спросила она, развлекаясь его непосредственной манерой держать себя.
Ее приятель небрежно скинул пальто на ближайший стул.
– Мэтью.
Мойра посмотрела на сваленную одежду.
– Пальто хорошо бы повесить.
– Точно так же сказал бы и Тони.
Энтони всегда обращал внимание на то, как небрежен Натаниэль со своими личными вещами. Их добродушные перепалки на этот счет всегда превращались во что-то вроде выяснения любовных отношений. Мойра в такой ситуации обычно чувствовала себя совершенно лишней и испытывала настоящую ревность.
– Давай расскажи мне об этом Мэтью, – быстро сказала она, пока ее приятель не впал в меланхолию, вспоминая бывшего любовника. Она ведь тоже любила Тони, скучала по нему, но он не вернется назад. Цепляясь за прошлое, не создашь будущего. Да и Тони не захотел бы, чтобы они оба отказались от жизни в память о нем.
Попросив жестом, чтобы она отодвинулась, Натаниэль устроился на другом конце софы. Мойра немедленно воспользовалась преимуществами ситуации и устроила свои ступни между его колен. Как она была благодарна судьбе за эту дружбу, за легкость общения! Такой доверительности не существовало больше ни с кем – ни с женщинами, которые не способны так дружить, ни с мужчинами, которым от женщин требуется совсем другое.
– Мэтью, – начал Натаниэль, театрально закатывая глаза и похлопывая ее по коленкам, – ангел, определенно заслуживающий того, чтобы быть на этих стенах.
Мойра заулыбалась. Она пока не слышала от своего друга ничего подобного ни о ком, кроме Тони. То, что он полагал, что какой-то Мэтью не уступает Тони, говорило о многом.
– Он разделяет твои восторги? – Заметил ли он нотки беспокойства в ее голосе? Натаниэль должен быть очень осторожен с теми, перед кем собирается открыться. Если он окажется не таким человеком, то, узнав о его предпочтениях…
– Полагаю, да. Он очень кокетлив и специально подчеркнул в разговоре, что сегодня после обеда будет в некоей кофейне «для своих».
– Звучит оптимистично. – Похоже, и в самом деле так, хотя она понятия не имела, как это происходит между двумя мужчинами. Наверное, они лучше понимают друг друга, чем женщины. – Ты тоже собираешься там быть?
– Конечно, и ты пойдешь со мной. – Отпихнув ее нош, он вскочил, чуть не уронив ее на пол. – Сию же минуту.
Рассмеявшись, Мойра позволила ему поднять себя.
– Согласна, идем, но с тебя шоколад.
– Договорились. – Он не выпустил ее рук, сжимая их своими. – Спасибо тебе, друг мой.
Мойра отмахнулась от его благодарностей, хотя от них стало тепло на сердце.
– По крайней мере один из нас будет счастлив. – Натаниэль улыбнулся уголком рта.
– Я верю, что Уинтроп Райленд вернет улыбку на твое лицо.
– Ты неисправим. – Ей ничего не оставалось, кроме как улыбнуться ему в ответ.
– У юноши должно быть что-то, что могло бы рекомендовать его. – Все так же держа за руку, он повел ее из библиотеки. – Давай наденем на тебя теплое пальто и перчатки.
Она спотыкалась сзади.
– Волнуешься?
– Конечно, не то что ты, – кинул он через плечо. – Я поверил, что наконец снова хочу влюбиться.
Снова?
– А я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу полюбить. – Он замер на месте, повернулся к ней с мучительной тоской на лице.
– О, дорогая.
Свободной рукой она уперлась ему в грудь, чтобы остановить его попытку обнять ее. Она не сомневалась, что, как только он прижмет ее к себе, она выкинет какую-нибудь глупость, например, заплачет у него на плече.
– Не жалей меня, Нат. Не каждый достоин такой любви, какая связывала тебя с Тони.
Он посмотрел на нее просто и искренне.
– Наверное, не каждый, но ты достойна.
– Спасибо. – Мойра улыбнулась. – А сейчас ни слова о грустном. Едем смотреть твоего ангела во плоти.
До кофейни «У Блэкни» в районе Ковент-Гарден, где процветали подобные заведения, они доехали в экипаже Натаниэля. Кофейня не была ни политическим клубом, ни замаскированным борделем. Дамы и господа в равной степени радушно приглашались сюда отведать разнообразных напитков, среди которых был не только кофе, но также чай и шоколад. Сегодня, когда Мойра и Натаниэль появились здесь, помещение выглядело полупустым.
Едва они уселись, как Натаниэль указал на Мэтью, который и правда соответствовал его описанию. Действительно, можно было подумать, что юноша упал с небес. Он старательно разыгрывал представление, что не замечает Натаниэля, следя за ним краешком глаза.
Все-таки, наверное, мужчины в этом мало отличаются от женщин.
– О Господи, – вдруг забормотал Натаниэль, стягивая перчатки, – мы здесь очень вовремя.
Мойра, которая сидела спиной к дверям, попыталась повернуться и через плечо посмотреть, что он там разглядывает. Поля ее шляпы закрывали обзор.
– Что там такое?
– Не поворачивайся. Твой мистер Райленд здесь. – Она окаменела. Сердце ее оборвалось.
– Это точно он?
О, почему она не приказала горничной уложить волосы, прежде чем выйти из дома? Слава Богу, на ней широкополая шляпа.
Натаниэль кивнул в ответ, его голубые глаза сияли.
– И он идет сюда. Господи, на земле должно быть как можно больше таких мужчин, как он.
– Одного вполне достаточно, уверяю тебя.
– Добрый день, леди Осборн, здравствуйте, мистер Кейлан. – Мойра поклонилась, боясь открыть рот, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость, например, назвать его по имени. Он и в самом деле выглядел роскошно в пиджаке цвета темного вина и светло-коричневых брюках. Натаниэль широко улыбнулся:
– Добрый день, мистер Райленд. Вы присоединитесь к нам?
Мойра пихнула его под столом. К его чести, он не издал ни звука, даже не вздрогнул.
– У меня назначена встреча, – ответил Уинтроп, посмотрев в сторону двери. – Но я сочту за честь побыть с вами, пока мои собеседники не подойдут.
Мойра беспомощно наблюдала, как он поставил стул рядом с ней и уселся на него. Положив шляпу на стол, сунул в нее перчатки. Он провел рукой по своим густым темным волосам и улыбнулся ей.
– Как поживаете, леди Осборн?
– Отлично, сэр. А вы? – С кем у него здесь встреча, черт побери? С мужчиной или женщиной? Этот вопрос она не могла задать в сложившейся ситуации, но он буквально рвался наружу.
