был там. Алиса задержалась на десять минут, зато ее появление в зале было вполне эффектным. Ухоженная красавица. Дорогая женщина.
– Итак… – произнес Илья, когда заказ был сделан, а сомелье разлил по бокалам белое марочное вино.
– Итак? – повторила Алиса с легкой полуулыбкой.
– Что побудило тебя набрать мой номер?
– Это тост?
– Тост прозвучит слишком банально.
– Согласна, – она отсалютовала своим бокалом и пригубила вино.
Илья сделал то же самое.
– Вообще, мне казалось, мы все проговорили в Новый год. Тебе нужна супруга, а я на нее выучилась.
Смело. И почти неожиданно.
– Мне нужна? Ты уверена?
– Возраст, Илья, и крупная семейная корпорация. Пора думать о наследнике, – холеные пальцы с безупречным маникюром поправили платиновый локон. – У меня со здоровьем все в порядке. Папа – давнишний и проверенный партнер твоего отца. Тут может случиться слияние капиталов, не находишь? Безупречная сделка.
– Сделка?
– Да.
Она улыбалась. Вот так просто одну за другой выкладывая свои карты. Предоставляя железные аргументы «за».
На столе появились холодные закуски. Илья едва обратил на них внимание. Он с интересом смотрел на красавицу напротив себя.
– Сделка? – переспросил он. – Я правильно понимаю?
– Правильно, – подтвердила она. – Неплохой виноград, кстати. Ты какой любишь: зеленый или темный?
– Темный. И с грецкими орехами.
– Разделяю, – казалось, Алиса была полностью поглощена ужином.
– То есть я буду иметь… некоторую свободу, если мы говорим о сделке, – уточнил Илья, неторопливо орудуя вилкой и ножом.
– Свободу изменять? – она не выбирала выражений.
Пожалуй, Илья был даже восхищен такой неприкрытой циничностью. Своеобразной формой честности. И еще подумал о том, что надо посмотреть подробнее, как там обстоят дела у ее отца. Он, конечно, понимал, что такой союз и правда очень выгоден обеим сторонам, но любое соглашение должно быть самым тщательным образом изучено, прежде чем партнеры скрепят его подписями. А вслух произнес:
– Допустим, у меня появится женщина…
– Ради бога. Это же честная сделка. Мое фиксированное ежемесячное содержание, и ты трахаешь кого хочешь, – она говорила все это как само собой разумеющееся, а он слушал и неторопливо пил вино.
Принесли устрицы, красиво разложенные на блюде со льдом, соусы, специальные емкости с водой и лимоном.
– И ты – идеальная жена?
– На людях мы – безупречная пара, – подтвердила Алиса, приступая к устрицам. Илья наблюдал, как мастерски она расправлялась с моллюсками, запивая их прохладным вином.
Алиса, недавно прилетевшая из Лондона. Молодая женщина, которая присвоила семье статус бизнеса и не видела в этом ничего особенного.
Пиликнул телефон.
Май: Не забывай регулярно заниматься со свистулькой! Я проверю)))
В тот день, когда он вернулся из Санкт-Петербурга и приехал за ней, Майя промолчала в машине всю дорогу. И в лифте тоже. И когда зашли в квартиру. Лишь отдала пальто, новое, в его протянутую руку. А потом обняла. Прижалась так, как прижималась только она, она одна. Уткнулась куда-то в плечо и стояла. В этом объятии было так много всего одновременно… Май просила прощения за прошлый раз, и говорила, что скучала, и показывала, что он ей очень-очень нужен…
– Ты что-нибудь хочешь? Поужинать? Чаю? – тихо спросил Илья, касаясь губами макушки.
А она в ответ отрицательно закачала головой, так и не отлипая, а через некоторое время все же произнесла тихо:
– Только тебя.
И он ей дал себя. Позволил. Он видел ее влюбленные глаза. Понимал. Все понимал. И что это – юность. И что потом пройдет и Май найдет кого-то более подходящего ей – по возрасту, по роду деятельности. И что неправильно возить к себе домой девочку – тоже понимал. Но не мог отказаться. Он соскучился. И в тот вечер не хотел думать о том, что правильно, а что неправильно. Илья контролировал весь январь, не давая Май завалить сессию, выработал правила. А в тот вечер не хотел думать вовсе. У нее были такие чистые глаза и такая чистая душа, а вся ее хитрость – это хитрость ребенка. Илья сдался. Она была ему нужна. Маленькая Май. Прозрачный родник. И он ей позволил. Дал. А потом все же накормил ужином, который оставила на плите Елена Дмитриевна, и слушал, как Май, слегка смущаясь и краснея, рассказывала про сессию, про то, что ее очень хвалила педагог по инструменту – хвалила, как никогда не хвалила за все четыре года. И что даже Сева оценил.
– Не Франция, конечно, но вполне достойно, – резюмировала Алиса, расправившись с последней устрицей.
– Вполне, – согласился Илья.
А когда подали кофе, она поинтересовалась:
– Так как насчет моего предложения?
– Когда вопрос наследника встанет совсем остро, ты будешь первая, к кому я обращусь. Обещаю.
– Вот как? А что, так много претенденток? Насколько мне известно, в настоящий момент ты абсолютно свободен.
– Собирала информацию?
Кофе был крепким и вкусным.
– Конечно, это же первое правило, не так ли? Идешь на встречу – узнай о другой стороне все.
– Браво! – он позволил себе улыбнуться. – Что еще выдали источники информации?
– Что ты абсолютно непробиваемый, – улыбнулась она в ответ. – И, кажется, были правы. Но я попробовала. Главное, когда соберешься за ребенком, не опоздай. И еще, я так понимаю, секса сегодня не будет?
– Не будет.
– Не возбудила?
Он не ответил.
– Странно. Неужели не хочется? Ведь у тебя же все равно никого нет.
Илья расплатился по счету и поднял на Алису глаза:
– А кто тебе сказал, что у меня никого нет?
* * *
Она споткнулась на полушаге. Потом нога в желтом ботинке все-таки ступила на тонкий свежий снег. А обладательница ботинок смотрела на пару в двадцати метрах впереди.
Нет, это не он. С облегчением через пять секунд. Седина на висках, тяжелая линия подбородка. И машина, пусть большая и черная, но другой марки. Только Майе все равно показалось на пять секунд, что это он. Июль. Рядом с Чеплыг.
Арфистка стояла рядом с мужчиной в темном пальто. На ней же была короткая норковая шубка, которая эффектно контрастировала с узкой юбкой до колен и красной помадой. Майя замерла и жадно впитывала в себя картину. Подошла бы ближе, но неприлично.
Дорогая машина. Солидный мужчина. Яркая девушка рядом.
В жизни Майи было две составляющих из увиденной картины. Чертов «мерседес». Июль в зените мужской зрелой привлекательности. Не было только третьего компонента – стильной роскошной девушки рядом. Вместо этого болталось нечто в тяжелых ботинках и розовой шапке от Шанель. Им подаренной шапке, между прочим.
Пара около черной машины спорила. А Майя смотрела. Впитывала. Как хмурится он. Как улыбается она. Взгляды из-под длинных черных ресниц.
