вместе нигде не появляться.
— Ты знал, что мы найдем что-то такое, да? — уточняю хмуро. — Знал и поэтому не пошел с нами в ресторан.
— Шесть лет с гибели последней жертвы, — пожимает плечами Валя и грустно улыбается. — Но это, как не прискорбно, шанс разобраться. Если там одни кости, то тут… сами понимаете.
— И где ты будешь жить? — хмурюсь. — В мою квартиру по твоей же логике нельзя.
— В машине подремлю. Тут провожусь до глубокой ночи, на завтра другие раскопки, а там уже с образцами надо возвращаться. В вашем городе делать не стоит, даже в независимой лаборатории есть шанс привлечь внимание. А вы в это время покажете всем любопытным счастливое воссоединение, чтобы отпали любые вопросы.
— Как-то все это дурно пахнет, — ворчу. — И я не хочу оставлять тебя тут одного. А что, если этот тип вернется?
— В таком случае мы раскроем это дело еще быстрее, — улыбается Валя. — Я взял из машины пистолет, спрячусь, все будет хорошо. А вы успеете к поисковику. Давайте, не отсвечивайте. Я на связи, но лишний раз не звоните. Отпишусь, когда прибудет оперативная группа. — Костя делает шаг, а меня прям ломает, никак не могу уйти. — Вик, иди. Мы тут как три тополя.
— Ладно, — мямлю через силу. — Но пиши иногда, чтоб я не спятила.
— Договорились.
— Знаешь, что меня бесит? — я не в духе и даже не пытаюсь это скрыть. — Он даже ничем не прикрыл могилу. Мог бы накопать кусков земли с травой, все бы поросло, тут одни сорняки, им вообще плевать, где расти, но нет. Не потрудился.
— Место безлюдное. Какой смысл напрягаться?
— Нифига… — презрительно сощуриваюсь. — Он бравирует тем, что его до сих пор не поймали, урод. Насмехается надо всеми. Такая, знаешь, извращенная форма власти. Сначала над жизнями беззащитных девушек, потом над законом. Он просто больной ублюдок и Валька точно его поймает. Он всех ловит и всех находит.
— Так хорош?
— Да, хорош, — отвечаю с вызовом, почуяв издевку. — И я чувствую свою полезность, помогая ему в делах. В основном отчеты для клиентов клепаю, но иногда и от меня толк есть.
— Уверен, ты — как раз секрет его успеха, — улыбается. — Остынь, я просто спросил. И это плюс, я не хочу вечно заниматься расследованием. В моем плане есть еще как минимум один пункт.
— Какой? — спрашиваю без раздражения, осадив себя.
— Успеть пожить, — отвечает просто и подключается к размышлениям: — Я слышал, некоторые маньяки мечтают, чтобы их поймали. Осознают, что творят и хотят, чтобы это кто-то прекратил, потому как сами не в состоянии. Может, он из их числа, как знать. Когда нашли старое захоронение, новое решил не прятать.
— И так и так может быть, — заключаю дипломатично.
— М-м-м, компромисс, — смакует с ухмылкой. — Ты меня балуешь, малыш.
— Это правда, — отвечаю кокетливо, и сама не замечаю, как разговор уходит в совершенно противоположное от расследования направление.
Только когда к мосту подъезжаем появляется ощущение реальности и времени. А еще — недоумение. С ним так легко, будто не было этих шести лет, будто вовсе не расставались.
«Но они были», — проталкивает здравую мысль рассудок, от которой я тут же отмахиваюсь, снимая блокировку с мобильного. Сообщаю Смолину домашний адрес поисковика и пишу сообщение Вале:
«Ты в крапиве?»
«Увы», — приходит ответ буквально через полминуты, и я немного расслабляюсь, со слабой улыбкой таращась на сообщение.
— Порядок? — интересуется Смолин невзначай.
— Да, еще ждет.
— Логично. Они не могли доехать раньше, чем мы до города.
Конечно, логично. Почему только у меня такое чувство, будто выдрали шмат из сердца? Мы с ним уже три года рука об руку, в отношениях или без. Как я буду без него? За полторы тысячи километров… на пятьдесят отъехала и меня уже выкручивает.
Поисковик, а зовут его Александр Толмачев, живет в обычном спальном районе, похожим на тот, в котором я провела большую часть жизни. Пятиэтажки, старенькие детские площадки, разбитый асфальт, зелено и относительно чисто. Обычный пейзаж, обычные люди и горы хлама на балконах.
— Подождем, — загадочно улыбается Смолин у подъезда. — Люблю делать сюрприз своим появлением.
Фыркаю и отвожу взгляд, возвращаясь мыслями в тот день, когда он появился на пороге офисе Невзгодова. Что я тогда почувствовала?
Раздается писк домофона и на улицу выходит какой-то подросток, а мы пробираемся в подъезд. Поднимаемся на второй этаж, и Смолин долбит кулаком в дверь.
— Кто? — слышится из-за двери.
— Полиция! Открывай!
— Да сколько можно, — ворчит мужчина, распахивая дверь. — Что еще? Вы на часы вообще смотрите?
— Речь об убийствах молодых женщин, — строго ставит его на место Костя и делает шаг в квартиру. — А значит, у всех причастных к делу ненормированный рабочий день.
— Я свою смену уже отпахал, — саркастично кривится мужчина, но впускает нас.
Если честно, именно так я его себе и представляла. Длинные каштановые волосы не первой свежести собраны в низкий хвост, загар по футболке, худое вытянутое лицо, большие глаза немного навыкате. Хотя, последнее вполне возможно следствие того, что он увидел меня.
— Добрый вечер, — щебечу, выглядывая из-за Смолина. — Спасибо Вам большое, Ваше участие в расследовании имеет исключительную ценность.
— Добрый, — крякает и отступает, стушевавшись. — Ну, это… я вроде как все рассказал. Чего еще?
— Да тут понимаете какая несостыковка, — вздыхаю очень тяжело. Очень. На моих хрупких плечах сейчас все тяготы бренного мира и поднебесья до кучи. И приподнятые в удивлении брови Смолина меня в обратном не убедят. — Александр. Могу я к Вам так обращаться?
— Это мое имя, — подтверждает, моргнув и застыв.
— Сашенька, — снова вздох. Выплываю из-за Смолина. — Так что пищало? — задаю единственный вопрос, который не давал мне покоя еще с того момента, когда я впервые просмотрела дела.
— В каком смысле? — немного прищуривается Толмачев.
— В прямом, дорогой мой человечек. Как мой коллега уже сказал, мы тут не в игры играем, — продолжаю тем же сладким голоском, но смотрю на него в упор. — Женщин убили и они, как выяснилось, не единственные жертвы.
— Я тут не при чем, — заявляет тут же.
— Конечно! — возмущенно распахиваю глаза. — Господи, нам такое и в голову бы не пришло, — трясу головой и волосам, прогоняя «жуткую» мысль. — Но что пищало, Саша? Только не говорите снова «штифты в ноге», мы же с вами знаем, что «шмурдяк» звучит совсем иначе. Ну Вы же опытный поисковик, Саша, — смотрю с укором, а Смолин отворачивается, пытаясь не заржать.
Ну а что? Я тоже поисковик. И интернетом пользоваться умею.
— Ну, э-э-э, — теряется Толмачев.
— Я понимаю, Вы проделали огромную работу, — продолжаю наступление и делаю шаг
