видел за год), снег не трогал, предпочитая оседать на близлежащей территории. В воскресенье, когда студентам позволено иметь хоть какой-то отдых, Исаак привычно валялся на кровати и смотрел на бесхозный и унылый потолок. В дверь тихо постучали, но этот стук мигом вывел Исаака из его инертного состояния, и он с замиранием сердца ринулся к двери, надеясь там увидеть...
На пороге стоял Петр. Его взгляд был печальным и оценивающим, однако на губах все еще играла эта классическая лукавая улыбка.
- Я смотрю, ты без меня времени не терял, - осмотрел он Исаака. - Пройдемся к морю?
- Не знаю, есть ли смысл? Там все замело, да вьюга лютует.
- Однако, это не мешает тебе каждый день туда приходить, насколько я знаю.
- Так если ты знаешь, то что сам не присоединишься?! Или есть дела поважнее, чем проводить время с другом?? - взорвался Исаак.
Петра нисколько не смутил праведный гнев Исаака. Он заговорщически наклонился к нему и сказал полушепотом:
- У меня есть для тебя кое-что интересное. Пустяк, конечно, но все равно, думал тебе показать. Пойдем найдем какую-нибудь пустую аудиторию.
- Сейчас, соберусь хоть немного, - буркнул Исаак. Несмотря на вспышку гнева на Петра, он все равно был рад появлению друга. В конце концов, тот его открыто не бросал, просто был занят своими причудами и не скрывал этого. Другое дело, что это были за причуды, Исаак не имел ни малейшего понятия.
Исаак начал приводить себя в порядок. Вокруг, насколько позволяло пространство, хаотично валялись вещи на полу: черные поношенные носки, болотно-зеленый зимний свитер, пособие по М-энергии в своей аляповатой обложке, открытый в произвольном месте блок с ненужным конспектом. Быстро накинув на себя свитер и надев носки, Исаак поднял пособие с блоком с пола и положил их в тумбу, затем пошел к раковине, чтобы хоть немного привести себя в порядок.
Пока Исаак умывался, чистил зубы и брился, Петр, вместо того чтобы зайти в хоть и маленькую, но терпимую для одного гостя комнату, достал из своего бывалого и видевшего не одну коридорную стычку рюкзака подобие зеленого мелка и начал небрежно намечать им какой-то узор на двери с внешней стороны. Краем глаза Исаак, ополаскивая лицо, видел этот странный обряд, но решил ничего не говорить Петру — в конце концов, еще одной вспышки ярости ему не хватало. К тому же, если Петр не написал там что-то оскорбляющее на уровне - «Здесь живет кретин», то Исааку, в принципе, было все равно. Никто до Петра не приходил к нему в комнату, и окружающие просто проходили мимо его двери, не обращая никакого внимания на нее.
Исаак привел себя в удобоваримый вид как раз к тому моменту, как Петр закончил делать свои странные вещи с дверью.
- Ну как, готов? - спросил Петр как ни в чем не бывало.
- Да, пошли.
Выходя и закрывая дверь на ключ, Исаак с удивлением обнаружил, что его дверь не претерпела никаких внешних изменений. Она как была старым, но прочным деревянным выцветшим охранителем его скромной лачуги, так и осталась. Никаких оскорблений, знаков призыва Сатаны и смешных шуток на ней написано не было.
«Да и как-то все равно, что он тут делал, - уже равнодушно, с некоторой тоской подумал Исаак. – Пора признать, что я живу в мире странных людей, которые почему-то считают странным меня».
Они вскоре отыскали пустую аудиторию, спустившись на второй этаж и пройдя несколько коридоров. Петр уверенным движением запер дверь изнутри с помощью выцветшего стула с запачканным сиденьем, на котором еще оставалось несколько крупных отпечатков подошв от неизвестных бунтующих студентов. За окном было достаточно темно для зимнего утра, и Исаак пошел к выключателю зажечь теплые светодиоды на потолке.
- Не стоит, - махнул ему рукой Петр. - Лишний свет не понадобится.
Чуть замешкавшись, Исаак подошел поближе к столу, за которым Петр возился в рюкзаке, как будто там было не несколько вещей, а бездонное пространство с мириадами различных предметов, и Петр искал среди них один единственный нужный.
- В общем, был я в библиотеке и наткнулся на очень интересную древнюю книгу, - начал бодро Петр. - Там было много странных вещей, но на одной странице описывался...синтез истины этого мира.
- Что? - ошалел Исаак, и гнев в нем снова начал нарастать с удвоенной силой. - Ты издеваешься?!? Ты пропадал столько времени, чтобы придти и разыграть меня?! Тут где-то еще есть люди? Ау, ребята выходите. Послушай, я и так настрадался, пока тебя не было, и прошу — хоть тут оставьте меня в покое без издевательств.
- Нет, нет, послушай, - заторопился Петр и зашептал уже более взволновано. - Это серьезная вещь. Слушай внимательно, что я тебе скажу. Я не скажу, как я это сделал и чем ради этого пожертвовал, не покажу эту книгу, просто покажу тебе, и ты сам все поймешь, сейчас...еще немного…
Он еще некоторое время лихорадочно рылся в этом злосчастном всеобъемлющим рюкзаке, словно боролся с какой-то вещью, пока наконец с торжественным возгласом не достал оттуда зажатый в руке предмет.
- Сейчас смотри внимательно. Больше у тебя не будет возможности это увидеть. Никогда в жизни, - несколько патетически произнес Петр, разжимая ладонь.
Исаака озарил ослепительно яркий свет. На душе вдруг стало так спокойно и умиротворяюще, как будто солнечные, теплые лучи пронзили его несуществующем, безмятежным летним вечером из далекого придуманного детства, но это было так хорошо и так реально, что у Исаака хлынули слезы из глаз, и лицо осветилось счастливой блаженной улыбкой. Однако эта эйфория продолжалась лишь миг, и свет стал равномерно угасать, а тело Исаака начало постепенно дрожать и слабеть от невыносимой тоски по тому миру, которому он не принадлежал. И вот уже свет почти погас и начал сходиться к тому предмету, который Петр держал в руках. Его формы и размеры были непонятны, однако, когда последняя сияющая линия возвратилась к источнику, откуда все пришло, из предмета выскочила очередная порция света, но уже имеющая очертания какого-то животного: у него были большие вытянутые вверх уши, маленькие лапки и буравящие Исаака точечки-глаза. Однако мордочка у животного выражало полное мирское спокойствие. Исаак не мог понять, что это за животное - оно было похоже
