её слова и почувствовал, как её указательный палец ткнулся ему в грудь. Вместо этого они просто смотрели друг другу в глаза, глубоко дыша. Оливер первым нарушил молчание.
— Но почему? Я не понимаю. Я люблю тебя, ты любишь меня. Мы не просто встречаемся, мы, чёрт возьми, признаёмся друг другу в чувствах, Марта.
— Я знаю.
— Тогда объясни мне. Это не имеет никакого смысла.
— Я не хочу потерять тебя, — выпалила она, и слёзы, которые она так старалась сдержать, покатились по её щекам.
Инстинктивно Оливер крепко её обнял, прижав её лицо к своей груди. Он чувствовал запах кокоса от её шампуня, когда зарыл нос в её растрёпанные и кудрявые каштановые волосы.
— Ты меня не потеряешь, — пробормотал он, прижимая её ещё крепче и поглаживая рукой её спину.
— Ты этого не знаешь, — всхлипнула она, обхватив его руками за талию.
Он чувствовал, как они дрожат.
— Я могу о себе позаботиться, Сладкая.
Марта выскользнула из его объятий, глядя на него с непонятным выражением лица.
— Как ты меня назвал?
— Сладкая. Не подходит?
— Нет, ну да. Не знаю. Мне нравится.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Это был самый запутанный ответ, который она когда-либо давала ему.
— Значит, Сладкая, — он снова обнял её, зная, что сейчас она нуждается в нём рядом.
— Ты меня не потеряешь, Сладкая. Я обещаю, — добавил он.
— Я не ожидала потерять и Фрэнка. Он был юристом, Оливер. Я была агентом, той, кто работал в поле, под прикрытием. А он был чёртовым юристом. Я привела этого преступника в наш дом. Я его убила. Он был невиновен.
Её рыдания разбивали сердце Оливера, и всё, что он хотел, — это утешить её, но он не мог. Вместо этого он аккуратно подвёл её к дивану, снова сел и усадил её верхом на себя. Он всё ещё держал её близко, стараясь утешить её, пока она наконец отпускала все эмоции, которые сдерживала очень долго. Вероятно, с тех пор, как умер Фрэнк.
— Я знаю, Сладкая, но это не твоя вина. Мафия следила за тобой, ворвалась в ваш дом и навредила ему. Ты ничего не могла сделать, чтобы это предотвратить.
— Но что, если…
— Нет. Никаких «что если». Ты делала свою работу, и всё. Это не твоя вина.
Он осторожно поцеловал её в лоб, заставив её нахмуриться от неожиданной интимности.
— Я просто… я просто не могу потерять тебя тоже. Я не смогу этого пережить снова.
— Тебе не придётся. Я не погибну.
— Но ты агент ЦРУ, постоянно отправляешься на операции. Постоянно, Оливер. Я не могу сидеть в своём кабинете и чувствовать, как у меня скручивается живот от страха, что с тобой может что-то случиться. Это было бы мучительно. К тому же, я твой начальник, я командую тобой на этих миссиях. Думаешь, я смогу принимать правильные решения, если мы будем романтически связаны?
— Романтически связаны. Вау. Эта фраза звучит не очень, — простонал Оливер.
— Оливер, — вздохнула Марта.
— Прости, Сладкая. Ты лучший заместитель директора по операциям, которого я когда-либо встречал, и, хотя Гэри из кадрового отдела не согласен со мной, я на 100 % уверен, что ты всегда будешь принимать правильные решения.
— Но что, если мне придётся выбирать между тобой и Бутчем? Кого мы будем возвращать домой, если оба будут критически ранены, а у нас будет только одна медицинская команда? Как я могу принять это решение, не позволяя нашим отношениям или моему страху потери повлиять на него?
В её голове крутились столько абсурдных сценариев. Она думала об этом столько раз. Каждый раз она пыталась убедить себя дать ему шанс. Что она готова. Что всё будет в порядке. Фрэнк был её конечной отговоркой, чтобы сказать ему «нет». Каждый чёртов раз.
— Ты и я оба знаем, что это очень нереалистичный сценарий, и даже если ты окажешься в такой ситуации, тебе не придётся принимать решение в одиночку. Директор Бёрнс всегда поможет тебе. Ты не позволишь нашим отношениям разрушить твою работу. Ты просто не сделаешь этого, Марта.
Она так хотела поверить ему, но что-то внутри неё всё ещё удерживало её.
— Я не могу иметь детей, — выпалила она.
Ещё одна причина, по которой она отклоняла его приглашения на свидания. Оливер хотел детей, и он был с ними так хорош. На протяжении многих лет они часто посещали школы в Вашингтоне, объясняя детям и подросткам, чем занимаются агенты ЦРУ и как они могут к ним присоединиться. Оливер всегда хотел идти в начальные школы, его лицо загоралось, как только он видел детей, бегущих по площадке. Он бы стал отличным отцом однажды.
Марта откинулась назад, внимательно изучая его лицо на предмет какой-либо реакции на её слова. Она увидела грусть в глубине его глаз, и он не смог её скрыть.
— Ох, — прошептал он, его фасад теперь полностью рухнул.
— Один из моих яичников был повреждён пулей, поэтому его пришлось удалить.
— А другой?
— Всё ещё внутри меня.
— Значит, теоретически ты можешь иметь детей? — его глаза расширились, в голосе появилась надежда.
— Теоретически да, но это маловероятно. Врачи сказали, что это потребует много терпения, и мне не стоит рисковать слишком много раз.
— Этого достаточно для меня, — сказал он и снова поцеловал её в лоб.
— Оливер…
— Нет, Марта. Я понимаю твои заботы и страхи. Я действительно понимаю. Я знаю, что это не совсем то же самое, но я всё равно так чувствую с Бутчем. Когда мы пошли на первую операцию вместе после того, как он начал работать в ЦРУ, я следил за ним больше, чем следовало, теряя фокус на цели и позволяя террористу сбежать. Со временем стало лучше, но у меня всё ещё плохое предчувствие, когда мы направляемся в Ирак, — тяжело вздохнул он, воспоминания о том, что произошло с его лучшим другом Нэйтом, мелькали у него в голове.
— Тогда ты понимаешь, почему я не могу встречаться с тобой. Я не готова к этому.
Оливер не мог скрыть своего разочарования и грусти, но он взял её лицо в свои руки.
— Я понимаю. Однажды ты будешь готова, я знаю это, и я буду спрашивать тебя снова и снова, пока ты наконец не скажешь «да». Я обещаю тебе.
Марта рассмеялась, представляя, как Оливер спрашивает её каждый день. Она не совсем ошиблась, хотя с того дня он спрашивал её только раз в неделю.
— Надеюсь, ты знаешь, что ты лучший, — прошептала она, прижимаясь к нему для ещё одного объятия.
— Делаю всё, что могу, —
