людей бывает. Чаще всего у женщин. Ну… там, — стреляю глазами себе чуть выше коленей.
— Погоди-погоди, — оживляется сосед. — Как ты там сказала? Врачиха говорила, что биологическая мать детей была больна. Забыл чем…
— Этого ещё не хватало, — расстраиваюсь. — Опять скорую? Хорошо хоть свидетельства о рождении теперь есть. Но без температуры они нас к педиатру отправят по прописке. Как я с ними туда пойду? Снега выше колес коляски…
— Все, не истери, — перебивает меня Руслан. — Утром доедем на тачке до частной клиники какой-нибудь. А пока можно их как-то накормить? Как ты до этого делала?
— Жаропонижающее давала. Видимо, им кушать было не так больно. Но это я только один раз давала. А так — вот уже два дня сплю по часу.
— Теперь ясно, почему ты на тощего шарпея похожа, — хмыкает сосед.
Я сначала думаю обидеться. Но вспоминаю свое отражение в зеркале ванной и только вздыхаю. Капитан прав. Синяки под глазами почти стали моими вторыми щеками.
Я готовлю детям лекарство, а после мы с Русланом делаем ещё одну попытку накормить детей. Уже сидя на диване вместе, плечом к плечу.
— Своих теперь не захочешь, — пытается устало пошутить сосед.
— А я своих не могу, — отвечаю без увиливания. — И у меня уже есть «мои».
— Отчаянные вы бабы, — качает головой капитан.
Просыпаюсь я от солнечных лучей по глазам. Дергаюсь от неудобной позы и оглядываюсь по сторонам, разминая затекшую шею.
Рядом со мной возле стены сидит Руслан. Я оказывается, спала на его плече. Сосед же, запрокинув голову, пускает слюну на подлокотный валик. Малыши, абсолютно в идентичных позах спят на наших животах.
Хитрюги! Я им так обычно не разрешаю, что не привыкали.
Из спальни доносятся звуки снегоуборочной техники. А это значит, что уже больше девяти. Мы все проспали?
— Руслан! — Осторожно толкаю соседа. — Руслан!
— Чего? — С трудом открывает он глаза.
Взгляд расфокусирований и мутный выдает, что его хозяин абсолютно не выспался.
— Вот это отрубились!
Постепенно сосед приходит в себя.
— Что с детьми то делать? — Перешептываемся и хихикаем, как заговорщики, — жалко будить.
— Да я лучше мину разминирую, чем дернусь, — фыркает капитан.
Встречаемся взглядами. У меня вдруг перехватывает дыхание, а в груди становится горячо. Буквально на несколько секунд, но чтобы разорвать эти странные эмоции я побыстрее опускаю глаза.
Что это такое? Благодарность? Симпатия? Нет, нет, Алина, нам в это не надо!
— Я предупрежу коллег, что сегодня возьму отгул, — тихо говорит Руслан. — Но завтра мне придется выйти на дежурство. У тебя есть с кем оставить детей, пока ты пойдешь получать свой декретный отпуск?
— Не знаю, — тяну, судорожно вспоминая всех приятельниц. — Может быть, кто-то из института на часик или…
— Ясно, — перебивает меня сосед. — Придумаю тебе няньку.
— Спасибо, — шепчу.
— Надо пойти с начальством поговорить, чтобы два подарка новогодних выдали, — шутит Руслан. — А то че это пацаны без детских? Вот это, конечно, наша бухгалтер офигеет.
Тихо хихикаю. Да, мои коллеги завтра не просто офигеют, а кое-что похуже.
— Все, договорился, — убирает телефон в сторону сосед. — Сейчас мелкие проснутся, позавтракаем и поедем в больничку.
— Спасибо! — Снова его благодарю и чувствую, как в носу начинает щипать.
Для нас никто не смог бы сделать больше! Для меня никто и никогда столько не делал!
Глава 21
Руслан
Частные медицинские центры тем и хороши, что отсутствие медицинского полиса не вызывает у них нервного тика. Свои деньги они и так получат. Через кассу. Поэтому, на все формальности перед приемом врача у нас уходит буквально десять минут.
Женщина лет пятидесяти с кучей регалий вертит пацанов, как кукол, осматривая и проверяя какие-то рефлексы.
Алина крепко сжимает одеяльца, готовая в любой момент вцепиться врачу в волосы, как в источник опасности для своих детей.
У меня эта ее чисто «мамская» реакция вызывает удовлетворение и умиление.
Слава Богу, мелкие не выказывают недовольства. Посасывают кулаки, изредка покрикивая.
— У детей лёгкое обезвоживание, вон, видите, как роднички впали, — выносит вердикт педиатр. — Ну и вирус герпеса. Во всей красе. Сейчас в роддомах это не редкость. Чего только домой не привозят. То стафилококк, то кишечка…
— И что нам делать? — Перебивает врача Алина. — Чем лечить?
— Противовоспалительное, антигистаминное, фероны, противовирусные — я все вам напишу, а через недельку покажитесь. Только давать четко по схеме. Дозы не привыкать. Я все напишу.
Мне кажется, что Алина только сейчас выдыхает.
Выливает себе в рот несколько глотков воды прямо из детской бутылочки.
— Это тебе так никаких нервов не хватит до их восемнадцати, мать, — со смехом шепчу ей на ухо, когда мы выходим из кабинета.
— Я понимаю, — отвечает она. — Просто столько всего начитаться успела. Боялась, что нам сейчас как дадут направление в больницу, как найдут что-нибудь у детей… Ох… И я опять с ними буду одна…
Вжимается мне лбом в плечо. Я немного оторопело глажу ее по волосам свободной рукой.
Во мне рождается и расцветает во всей красе обещание самому себе, что одна Алина никогда не будет. И пацанов никто не посмеет назвать безотцовщинами. Все круто у них будет! Иначе зачем им так повезло?
— Ничего, — отвечаю, — мой друг Демид говорит, что главное до года дожить, а дальше станет легче.
— У вашего друга есть дети? — Поднимает на меня глаза соседка.
— У моего друга есть братья и сестры, — хмыкаю. — Это гораздо хуже. Их количество ты не контролируешь.
Алина начинает хихикать.
— Надо это записать.
— Кстати, с одной ты завтра познакомишься. Майка приедет утром и последит за малышами, пока ты поедешь на работу.
— А она точно справится? Они такие маленькие, — с сомнением хмурится Алина. — У нее есть дети? Не то чтобы у меня есть другие варианты…
— Не переживай. У Майки их сорок человек, — усмехаюсь. — Целая группа детского сада. Ясли. Так что она, может, ещё тебе фору даст. И вообще она веселая девчонка. Вам будет о чем поболтать.
За пределами поликлиники нас неожиданно встречает очень приятная зимняя погода. Утренняя метель стихла. Ударил морозец. А мерзкую кашу на дороге припорошили крупные хлопья снега.
— Как же хорошо! — Делает глубокий вдох Алина и поправляет на коляске капюшоны. — Погулять хочется…
Улыбается, подставляя лицо под снежинки.
Я улыбаюсь вместе с ней, вдруг вспоминая, что, наверное, впервые за последние пять лет нахожусь на улице днем как обычный штатский человек — не надо никого ловить, допрашивать, осматривать место преступления…
— Давай пройдемся, — неожиданно предлагаю я соседке. — Все равно пацаны уснули. А здесь рядом, если пройти через парк, есть торговый центр.
