Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
в финале сошёлся. Хотел поломать его по старой памяти, да и вообще, но он соскочил. За пределы круга вылетел. Своим хотеньем, я и ударить-то толком не успел.
Новость эта нисколько не порадовала, и я не удержался от недовольной гримасы.
— Сам его сломаю!
— Петя, как ты дрался, тебе его десятой дорогой обходить нужно!
— Да сейчас! У нас свободный поединок будет, вот там и отыграюсь.
Матвей неуверенно поёжился. Впервые на моей памяти в нём проявилось нечто похожее на неуверенность.
— Думаешь на сверхспособностях выехать? Федя на восьмом витке инициировался, мы — на девятом.
— Плевать! — отрезал я. — Дыба точно меня с ним поставит, порву урода.
— Не факт, — заявил Матвей и успокаивающе вскинул руку. — Не факт, что поставит. Взводный, когда узнал, что сегодня без жеребьёвки обошлось, так на Дыбу орал, что окна дребезжали. Он хоть и штафирка, но при звании и должности. Старшина против него не потянет.
Я поморщился, не зная, расстраиваться такому повороту событий или всё же радоваться. Так и потряхивало от желания с Барчуком поквитаться, но восьмой виток — это восьмой виток, тут Матвей прав.
А здоровяк вдруг прищёлкнул пальцами.
— Да! Я чего зашёл! Мастер велел, как поправишься, в зал прийти. Какие-то вопросы у него к тебе появились.
— Это, наверное, только завтра. Не знаю, когда точно выпишут.
— Поправляйся! — напутствовал меня Матвей. — И да, к окну подойди. Василя с Варей не пустили тебя проведать, они на улице стоят.
— А ты как прошёл?
— Молча.
Громила покинул палату, а я слез с койки, открыл раму и помахал рукой стоявшей под окном парочке. Вроде пустяк, а приятно, что проведать пришли. Мелькнула ещё мысль о Нине, но сразу выкинул её из головы. Известие о сломанном носе никак сказаться на наших отношениях уже не могло. Увы и ах, но глупо заниматься самообманом.
Выписали меня только в понедельник, но ничего серьёзного я не пропустил, поскольку остаток недели курсанты отходили от поединков и зачётов не сдавали, а в субботу и вовсе получили дополнительный выходной из-за Рождества. Ну а мне пришлось куковать в палате — пусть на самочувствие и не жаловался, но доктор упёрся и оставил под наблюдением. Впрочем, быть может, решение об этом принял вовсе не эскулап с козлиной бородкой, а кто-нибудь из руководства комендатуры. Ну — чтоб эмоциям утихнуть дать.
Не знаю, не знаю. Лично я теперь ещё больше хотел Федю сломать. В чём-то даже начал Казимира понимать, если на то пошло…
В понедельник выпускников прямо с самого утра увезли на полигон, меня привлекать не стали. Да и зачем? Нормативы по стрельбе я сдал ещё в сентябре, только зазря бы под дождём мок — тот, как зарядил ещё с ночи, так никак и не прекращался. И если кожаный плащ отлично защищал от влаги, а с поддетой под гимнастёрку тельняшкой в нём не было и холодно, то пилотка с кокардой в виде эмблемы отдельного корпуса раздражала своей бесполезностью просто несказанно.
Даже надевать бы её не стал, но — куда там! Положено.
Уж лучше б, честно слово, как раньше фуражки выдали. Ёлки, да от той же панамы толку и то больше! Это в жаркой Домании в пилотке нормально, а никак не в нашем климате.
Чувствовал я себя, надо сказать, на удивление неплохо, только противно ломило в боку, да категорически не хотелось совершать никаких резких движений. Сходил на обед, затем потопал в училище, где в ожидании возвращения со стрельбища сослуживцев немного помедитировал, дабы свыкнуться с создаваемыми множеством операторов помехами, да выяснил результаты письменных зачётов. Как оказалось — не оплошал, и то обстоятельство, что не придётся тратить время и нервы на их пересдачу, порадовало просто несказанно.
— Ты, болезный, далеко не уходи, — предупредил Савелий Никитич. — Сядь, вон, в уголке посиди. Сейчас фокусировку сдавать начнёте. А по тепловой энергии я тебе сразу зачёт поставлю, один чёрт смухлюешь.
— Как скажете, — пожал я плечами и двинулся к указанной инструктором парте.
Зачёт — это хорошо, но сдал бы и сам. Всё же энергетические каналы в порядок Лизавета Наумовна привела, теперь куда лучше прежнего сверхсилу фокусировать получалось. Пусть и не виртуозно, но по словам Трофима Фёдоровича на средний уровень я уже вышел, дальше оставалось лишь практиковаться, практиковаться и практиковаться.
За партой пришлось проскучать никак не меньше получаса — пожалел даже, что в буфет не заглянул, ну а потом в подвал ввалилась шумная толпа курсантов. Были они промокшими и озябшими, на меня посмотрели кто с удивлением, кто с раздражением. Обрадовались разве что Василь с Варей, да ещё Матвей подошёл поздороваться, уселся на соседнее место.
— Оклемался?
— Ага, — подтвердил я.
— Ну и молодец.
На этом наше общение и закончилось. Сначала началась перекличка, затем появились члены экзаменационной комиссии: представитель института и завуч училища.
Матвей Пахота немедленно поднялся и попросил:
— Савелий Никитич, а можно мне первым отстреляться? На тренировку опаздываю.
Инструктор тяжело вздохнул и махнул рукой.
— Иди, горюшко моё.
Здоровяк вышел на позицию, миг стоял, затем резко выкинул перед собой руку, словно ударил воздух, и тут же задёргался подвешенный метрах в десяти от него железный диск, да ещё закачался меньший из обручей, размещённых посередине этой дистанции.
— Девять баллов, — объявил завуч.
Представитель кафедры кадровых ресурсов внёс данные в экзаменационный лист, а Савелий Никитич распахнул шкаф, в котором висело защитное кожаное облачение. Плащ оказался Матвею узок в плечах, тот едва запахнул его и скрылся в комнатушке, предназначенной для оперирования тепловой энергией.
— Линь, на позицию! — окликнул вдруг меня инструктор, а сам встал у двери со вставкой из закалённого стекла.
Я поднялся из-за парты, и сразу послышался шепоток Бори Остроуха:
— Ну, сейчас будет комедия!
Но тут боров угодил пальцем в небо. Пусть на экзамене и задействовали набор обручей уменьшенного размера, фокусировку выброса сверхсилы я отработал до такой степени, что даже не стал закручивать энергию внутри себя волчком, встал у черты, на выдохе толкнулся вперёд… и выбил девятку.
А большего и не требовалось. Сдал — ну и отлично.
Тем временем, Матвей закончил нагрев чугунных кругов и покинул комнатушку. Экзаменационная комиссия оценила показания термометров, высчитала полагающийся курсанту балл, после чего тот вернул плащ на вешалку и отправился восвояси.
— Линь! — позвал Савелий Никитич, изрядно тем самым удивив. — Подготовь тренажёр для следующего испытуемого. Показания термометров установи в двадцать градусов.
Я понимающе хмыкнул. Ну да — сами по себе чугунные мишени так сразу не остынут, а преподавателям напрягаться и доводить до нужной температуры их
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
