уже решил, что пойдёт через Восточный Арсель, но на всякий случай всё-таки прошёлся пальцем по всем остальным перевалам. Западное направление исключалось полностью – слишком большой крюк оно давало, при удачном преодолении любого из тамошних перевалов, ему бы потребовалось в лучшем случае два дня, чтобы добраться до Бесисахара, а до Тинтаны было ещё дальше. Триада восточных перевалов казалась самой сложной из всех представленных вариантов. Седло Фремберга, пусть и невысокое, носило категорию 1Б, а значит без верёвки и хорошего снаряжения туда не стоило соваться. Крестовый тоже оказался категорийным, да к тому же на триста метров выше Фремберга. Перевал Дятла приводил в замкнутый горный цирк, после которого нужно было переправляться через ещё один горный массив, что грозило потерей времени. Оставалось всего два варинта.
– Почему бы вам не попробовать Западный Арсель? – Шаркхомбо-проводник словно прочитал только что пролетевшие в голове Маркуса мысли, он совершенно точно понял, между чем и чем будет колебаться его посетитель.
Маркус вновь упёрся в карту.
– Западный выше и до него дольше идти. Мне просто не хватит времени, чтобы добраться до Тинтаны.
Джахир дохромал до камина и встал перед фотографиями перевалов братьев Арсель. Его руки были заложены за спину, а рот стянулся в неровную линию. Маркусу подумалось, что хозяин приюта кусает губы.
– Так вам говорит карта, но разве склоны Западного Арселя не являются более пологими и удобными для восхождения? – Ему не было нужды смотреть в карту, она давно отпечаталась внутри его головы. Он давно прошёл своими ногами то, что Маркус мог наблюдать только в качестве картинки.
Шаркхомбо был прав, согласно карте на западный Арсель забираться было проще, но расстояние до него отличалось на десять километров, и это ещё без учёта набора высоты. Если Джахир хотел заставить его сомневаться, то у него ничего не вышло, его действия имели обратный эффект. В конечном итоге Маркус получил совет, на который так рассчитывал. Мнение сирдара помогло ему укрепиться в принятии собственного решения.
Джахир обернулся к нему и доковылял до стола. Он оценивающе поглядел на Маркуса и, видимо, прочитал отражённые на его лице мысли.
– У народа шаркхомбо считается дурным тоном полагаться на решения, принятые ночью. Как следует выспитесь и утром вновь обдумайте свой замысел. И в любом случае подлечитесь, иначе перевал окажется вам не по зубам.
С этими словами Джахир подобрал тарелку с ложкой и удалился, оставив Маркуса в одиночестве. Когда шаркхомбо покинул комнату, Маркус встал, приблизился к камину и первым делом проверил сухость своих вещей, ему не хотелось оставлять их тут на ночь, они вполне могли досохнуть и в его комнате. Потом он стал рассматривать подвешенные к стене снимки. На обоих фотографиях были запечатлены скалы, прикрытые снегом, и низкие облака. Не побывавшему там человеку было трудно выделить на изображениях хоть какие-нибудь отличительные особенности, позволявшие привязать вид к конкретному названию перевала. Разве что на левом снимке Маркусу удалось разглядеть горизонтальную щель или трещину в монолитной скале. Наверное, этим различия между снимками и исчерпывались.
Изучая фотографию того места, куда ему предстояло направиться завтра, Маркус наткнулся на совершенно бредовую идею: Джахир умышленно не хотел пускать его на Восточный перевал. Звучало дико, однако весь их разговор был выстроен вокруг этой мысли. Сначала он ссылался на погоду, пытаясь отговорить Маркуса от восхождения, потом завёл тему про иные пути выхода из долины Гольца, в самом конце настаивал на том, что пройти по Западному Арселю будет проще, чем по его восточному брату. Неужели этот перевал в самом деле такой опасный? Тогда почему в таком случае даже в зимнее время у него не появляется категория? Маркус читал отчёты других групп, и многие из них следовали этим маршрутом, не сталкиваясь ни с чем неожиданным.
Мысли галопом скакали внутри его головы, он чувствовал, что температура у него снова поднимается, а организм находится на грани отключения. Ему срочно следовало добраться до своей комнаты, принять лекарство и погрузиться в глубочайший сон.
Маркус собрал свои вещи, оставив возле горящих углей лишь ботинки, те на ощупь были ещё слишком сырыми, и он очень надеялся на то, что никто не станет воровать его промокшие ботинки. Оказавшись в комнате, он просто свалил принесённую одежду одной кучей. У него не было сил сейчас заниматься паковкой рюкзака, это занятие он оставит на завтрашнее утро. Он замешал себе двойную порцию сладковато-кислого сиропа, а после этого поставил будильник и провалился в густой и тягучий сон, наполненный странными сновидениями.
Сейчас: Ло-Мантанг
Когда он проходил мимо ворот храма религии Бон, то не уловил ароматов благовоний и дивных песнопений, что, впрочем, при таком ветродуе было весьма ожидаемо: и запахи, и звуки уносились прочь порывами ветра. Лишь он один свистел в ушах, заставляя ниже натягивать шапку.
Оказавшись в окружении домов, Маркус наконец-то смог перевести дыхание, так как теперь чувствовал некоторую защищённость от ветра, одноэтажные строения, вырастающие по обеим сторонам улицы, создавали преграду. И он даже стянул с лица нижнюю часть балаклавы. К тому моменту ткань у него под носом успела покрыться коркой льда. И над верхней губой снег плотно облепил его лёгкую щетину.
Вокруг уже темнело, наступал северный вечер, однако внутри Ло-Мантанга царило оживление, которого в прошлый раз Маркусу наблюдать не доводилось. Между домами и невысокими заборчиками бегали дети, все они носили на головах одинаковые вязаные шапочки, отличающиеся только узорами. Они передвигались стайками, держались вместе и регулярно обменивались громкими криками. Наверное, между ними происходила какая-то игра, о правилах которой Маркусу оставалось лишь гадать. Некоторые при его приближении оборачивались и с большим интересом принимались осматривать прибывшего гостя. Туристы в их родной деревне не были чем-то неожиданным, но тем не менее всякий из приходящих был увешан дорогим и красивым снаряжением, которого шаркхомбо не могли себе позволить. Маркусу буквально чувствовал жадные, впивающиеся в него взгляды, сосредоточенные на его рюкзаке, трекинговой палке, толстых штанах… Его рассматривали, как диковинку, и с таким положением вещей он успел смириться ещё довольно давно. В своих путешествиях ему приходилось бывать во многих труднодоступных районах. И очень часто его снаряжение становилось объектом пристального внимания. Иногда это настораживало и заставляло оглядываться, но в этой деревеньке Маркус не испытывал никакой тревоги. За ним наблюдали лишь дети, и никакой угрозы с их стороны не было.
Один раз он приветственно поднял руку и помахал стайке закутанных в куртки детишек, они разбежались, весело посмеиваясь и быстро переговариваясь на своём языке.
