в день, а это все, что есть…» — думал он и оценил, уже в который раз, кучки расфасованной еды, которую удалось нахватать Михилю, который вконец устал и задрых у Рюги под навесом.
«Тоже негусто, может, они уйдут через день-другой… но мы не можем передвигаться по ущелью, пока есть вероятность встретить их, или что похуже… от гиен не убежать, а драться с ними бессмысленно, пока у Рюги не пройдет обесточие».
Фин сел как бедняк, потер глаза и зарыл пальцы в волосах. В очередной раз он пришел к выводу, что оказался в западне. — «Делать призыв слишком рискованно…»
Посреди той ночи Рюга вдруг очнулась, заелозила. — «У нее точно раскалывается голова…» — подумал Финланд. Подошел и присел на колено рядом с гоном.
— Фин.
— М?
— Что ценишь? — Рюга повернулась голову к нему.
— Вот так спрашиваешь?
Рюга молчала, просто смотрела на парня удерживая отголоски сознания, тот сел, взял колени в широкий замок. Пару минут он смотрел на гона, которая в полубреду заговорила с ним.
— Я ценю то, что мне открыто, — наконец ответил парень.
— П-поясни… Не пойму я так.
— Мир есть, и я уверен — будет без меня. Не знаю был ли я до того, как оказался тут. — Фин снова поглядел на девушку, та цепко смотрела на него, хотя боль оставляла след на ее лице. — Я благодарен что могу оценить то, что есть.
Рюга помолчала, с трудом она удерживала сознание. Наконец заговорила.
— Ого… Да ты явно думал об этом, — она кисло заулыбалась. — Был готов значит?
— Выходит так.
— Может и совет дашь?
Фин отзеркалил улыбку девушки.
— Тебе, мои советы ни к чему, ты и так живешь как считаешь нужным.
— Я… тебя уважаю…
Девушка отключилась.
Фин нежно взялся за ее плечо и слегка сжал.
— Я ценю.
Рюга не просыпалась уже два дня. К счастью, ночи небыли такими холодными как и предполагал Фин. Все это время он регулярно перекладывал девушку, чтобы не образовались пролежни, поил, накоротко приводя ее в чувство. Пару раз гон открывала глаза и внимательно смотрела на Финланда, делала пару глотков и съедала пару ягод. Затем сразу теряла сознание. Сам он почти не пил, хотя вода закончилась и без этого.
— «Надо что-то делать» — подумал Фин, споив последний глоток Рюге. Фин дожал флягу, удалось вытряхнуть пару капель для себя.
За прошедшие дни они с дракончиком почти не смогли ничего стащить, а веревка так изодралась, что Финланд больше не хотел ей рисковать.
Стая вела образцовую вахту, часть гиен то и дело отлучалась. К концу второго дня Фин уже различал их по мордам, и невольно раздал всем имена, типа Серомордый, Шрам, Клычок и так далее. Периодически они уходили и часто возвращались с добычей, после делили ее со стаей. Фин даже предположил, что у них что-то вроде общины с распределением обязанностей. Также к своему исследовательскому интересу, он убедился, что вожак — это самка, а все остальные — самцы.
«Я думал что если победить, или навредить главарю они испугаются и убегут, но, похоже, они готовы драться насмерть с любым, кто на нее нападет, и будут мстить…» — заключил он, за месяц в Хаташе ему довелось узнать, что такие повадки присущи многим видам в Махабире.
Еще одна деталь, которую Финланд заметил — гиены буквально несли вахту, они спали как убитые!
В этот день в «поход» отправился Клычок, самый мелкий и, по опыту драки двухдневной давности, самый проворный, и еще трое. Перед вылазкой они спали всю ночь и почти весь день.
Фин взглянул на кучу заготовленных камней — «триста сорок шесть и два булыжника,» — от тоски он перечитал все и разделил по группам, разложив по периметру в определенных порциях.
— Скоро начнем, — сказал Финланд, дракончик на плече бодро пискнул, оба улеглись на жесткое плато, чтоб поспать перед долгой ночью.
Солнце скрылось в узком проходе ущелья, перед которым застряли путники. Ветер дул сильнее обычного, отчего обманчиво казалось, что скоро начнется дождь. Финланд накрыл Рюгу своим пальто, размялся и подошел к краю пропасти, где высилась большая кучка камней.
— Простите, но тут каждый сам за себя.
После этих слов он разжал пальцы прямо над мордой гиены, которая до этого мирно похрапывала. Проскулив, зверюга раздергалась и начала рычать и кружиться на месте. Фин спокойно вышел на противоположный край и кинул еще камень, не попал, но разбудил вторую гиену.
Михиль взял мелкий камешек из специально подготовленной для него кучки и неуклюже полетел к вожаку, отпустив снаряд с высоты пяти метров, он попал точно в нос. Фин какое-то время наблюдал, как зверюга пыталась прыгнуть выше головы, изворачиваясь как неуклюжая кошка в верхней точке. Финланд делал это всю ночь и все утро. Гиены бесились, вожачка пыталась запрыгнуть на дерево, но только сорвалась и угодила в болото, с трудом выбравшись, она шматками раскидала повсюду прилипший вонючий ил — «Только бы Клычок не вернулся раньше времени,» — подумал Фин.
Мало-помалу Гиены начали выдыхаться, и гораздо быстрее, чем он рассчитывал. Они пытались и уходить подальше и меняться местами, все без толку, как только Финланд или Михиль видели, что они засыпают — в морду летел камень.
— Я рад, что переоценил вас… — сказал он, наблюдая как последняя гигантская гиена задремала.
Фин видел пристальным взглядом, что они спят. Циркуляция духа сильно поменялась, — «Другого шанса не будет…» — убеждал он себя.
Кинув пару камней возле вожака и гиен, что были сразу под ним, Финланд положил два пузырька эссенций в шкатулку, а затем и в карман. Из-за маленького роста ему приходилось свисать на пиджаке, надеясь на его прочность, и на легкость свое хилого тела. Пару раз он сильно нашумел. С каждым новым уступом Фин оценивал, сможет ли подняться обратно.
Он уцепился за очередной выступ, сорвался, полетел спиной вниз и быстрее чем смог понять что случилось, уже лежал на песке. Под затылком краснел предательский камень.
Фин не понял сколько прошло времени, но по тому, сколько слюней Михиля было на его лице, прикинул, что около часа. Отчаявшийся дракончик укусил его за запястье, чтобы пробудить, и не отпуская хватки смотрел огромными глазами, зрачки которых превратились в ниточки, когда Фин наконец глянул на него.
Он огляделся, две гиены по бокам не проснулись, — «Вожак тоже еще спит, повезло…» — подумал Фин и медленно поднялся. Стараясь не шуметь, он тихо пошел к болоту, возле которого валялась палатка, веревка и несколько уцелевших
