Пока не появилась Ева с братом. И за пару дней стали ближе, чем просто пациенты. В какой-то момент создали такую атмосферу, в которой хотелось им помочь. Всем, чем смогу. Когда не просто помощь врача нужна, а гораздо больше.
Покидаю операционную и стягиваю перчатки.
— Валерий Андреевич, — тут же замечаю мою медсестру Веру с телефоном в руках. — У вас телефон личный звонил раз двадцать. Я подумала важное что-то и ответила. Это был какой-то Вова.
Тут же мобильный у нее забираю и делаю звонок. Точно что-то случилось.
— У них там чп. Я сказала, как первую помощь оказать и сразу к вам сюда пришла.
— Ало, Вэлмен, — сразу слышу голос Валеры. Дрожит. Не такой уверенный, как обычно.
— Вов, что случилось? — Развязываю халат одной рукой. За пояс дергаю, чтобы скорее освободиться.
— Отличная операция, Валер, — хлопает по плечу мой ассистент. А я только киваю в ответ, потому что слушаю, что там у меня в квартире происходит.
— Ева порезалась. Тут все в крови. Мы не нашли аптечку. Салфетки приложили, а кровь все не останавливается.
— Чем порезалась и как глубоко?
— Наступила на нож.
Картина тут же перед глазами во всех ракурсах. В том числе и что там внутри творится. Твою мать.
— Аптечка в шкафу в коридоре. Прозрачная голубая коробка. Еве принеси. — Медсестра помогает стянуть одежду, и я тут же покидаю операционный блок. Иду к заведующему. Надо отпроситься. — Вы что там делали?
— Я про змей смотрел передачу, а она на кухне что-то делала. Потом пошла выносить мусор, вернулась в слезах. Уронила коробку с ножами и наступила на них.
— Вов, я ничего не понимаю!
— Она же не умрет? Ты же спасешь ее? — голос дрожит, а потом тоже начинает всхлипывать.
Дьявол. Что там твориться! Что за доску садху устроили.
— Спасу. Еву дай мне скорее.
— М? — тихо выдыхает в ответ.
— Ева, что случилось?
— Пятку порезала.
— Как можно порезать пятку? Еще и о нож?
В практике моей, конечно, всякое было.
— Случайно, — всхлипывает.
— Подожди секунду, — телефон прижимаю к себе, а сам к заву стучусь. — Александр Иванович, отпроситься на час можно? Срочно. Помощь моя нужна в семье. Порез ноги глубокий.
— Найдешь, кто тебя подменит?
— Да.
— Тогда у тебя час, потом нужен будешь.
— Хорошо. — Быстро иду в кабинет за ключами от машины и возвращаюсь к разговору. — Вовка аптечку принес?
— Да.
— Там есть стерильная повязка, ищи, все подписано.
— Нашла.
— Теперь найдите охлаждающий пакет. — Быстро переодеваюсь и выбегаю из кабинета, на ходу договариваюсь с другим хирургом меня прикрыть. — Положи на пол и сильно нажми на него рукой или ударь. Почувствуешь, что там внутри что-то разорвалось и приложи к ноге. Я уже выезжаю к вам.
Через пятнадцать минут забегаю в подъезд. Пешком поднимаюсь, чтобы осмотреть подъезд. Вова сказал, что мусор выносила. Возле мусоропровода ничего подозрительного нет. Может, вспомнила просто что-то. Это же так просто. Увидела, что угодно, это напомнило о прошлом или о маме. Расстроилась следом. Нож выпал из рук, случайно оступилась.
Просто не хочу искать с ней подвоха и опасности. Может, на самом деле, просто “так получилось”.
В квартиру свою попадаю и слышу шум на кухне. Обувь быстро стягиваю и иду к ним.
— О, Вэлмен приехал!
На полу полотенце в крови, на ламинате разводы. Ева заплаканная вся, перепачканная. Прижимает к ноге охлаждающий пакет. Когда меня видит, всхлипывает и сильнее плакать начинает.
— Устроили тут, Красное море. — Усмехаюсь, когда понимаю, что все хотя бы не смертельно. — Вов, отойди, — подхожу к Еве и опускаюсь. Замечаю нож от кухонного комбайна в крови, рядом еще разбросаны детали. Понятно все. Выронила их, оступилась и получили то, что получили. Прежде, чем осмотреть рану, обнимаю девушку и успокаиваю. — Все нормально будет. — Целую в шею, чтобы успокоилась немного. — Я сейчас рану гляну, скорее всего надо будет наложить швы, поэтому поедем в больницу.
— Я боюсь, — шмыгает носом.
— По ножам ходить не боялась, а сейчас боишься? — усмехаюсь и еще раз целую. Знаю, что страшно. Не раз видел этот страх в глазах пациентов. Но тут главное, чтобы мне не было страшно. Тогда все будет хорошо. А мне не страшно. — Не смотри. Отвернись лучше.
Дрожит, а я открываю рану, чтобы осмотреть. Катастрофа, а не девушка.
— И как так получилось? — отвлекаю ее вопросами, чтобы не думала о травме.
— Из рук выронила, оно все разлетелось. Я собрать хотела и наступила.
— Почему уронила? Что случилось? Испугалась?
Не говорю про то, что Вовка рассказал, хочу, чтобы сама рассказала.
— Паука, — скулит в ответ на боль, когда осматриваю рану. Кровотечение все еще есть. И снимок надо сделать.
— Вов, принеси Еве одежду удобную, штаны какие-нибудь и толстовку, в больницу поедем.
— А я? — Смотрит на меня.
— И ты. Куда ж тебя теперь. Тоже одевайся.
— А может оно само заживет, Валер? Давай перевяжем туго. Может не надо меня шить?
— Надо, Ева. Рана достаточно глубокая, проколота инородным предметом, обильно кровоточит, срастаться будет лучше, если прихватить. Это не обсуждается.
— Вот одежда, — Вова приносит одежду, помогает одеться сестре.
Я же закидываю полотенце в раковину и бумажными салфетками вытираю пол.
Уже из машины набираю маму и прошу присмотреть за ребенком. Обещаю потом все рассказать. Мама удивлена, но соглашается. Поэтому по пути заезжаю к ней и оставляю Вовку.
Мама у меня лучшая. И, если я прошу присмотреть за ребенком, значит, так и нужно.
У нее, конечно, миллион вопросов, но в силу своей мудрости она не задает их. Догадывается, что может сказать что-то не так при мальчике.
Сейчас мне не до этого. Все, что Вовка захочет рассказать, пусть рассказывает.
Пока делаю мини-операцию Еве, чувствую взгляд на мне. Как рассматривает. Пытается доверять, хоть и страшно ей. Но по-другому никак.
Заканчиваю, наконец, накладывать швы и помогаю подняться. Ева опускается на одну ногу и хочет прыгать к выходу, но я подхватываю ее на руки и несу к кушетке.
— Я в обед тебя отвезу домой. Пока тут побудешь. У меня работы много собралось.
— Я могу на такси.
— Я сам лучше. К тому же побудешь пока под присмотром.
Напрягается вся в моих руках. Подумал бы, что боится тут оставаться. Но сам себя успокаиваю, что тут безопасно.
