Яна Сокол
Малышка
Глава 1
Сава
— Ты видел, какая у этой крошки задница? — восторженный голос Гарика отвлекает меня от мыслей о недавнем задании.
Я только вернулся и должен сейчас идти к Прохорову на ковер.
Все прошло не слишком гладко, и я жду как минимум выволочку.
— Я бы к ней прицелился, — продолжает мечтательно Гарик.
— Ты прицеливаешься к любой заднице, если у нее есть сиськи, — смеясь, отрезает Паша.
О ком они?
У нас тут в части баб — раз, два и обчелся, да и те замужем.
Смываю с лица и волос шампунь и, обмотавшись полотенцем, выхожу из общей душевой, но парней уже и след простыл.
Черт, нашел, о чем думать!
Даю себе мысленно затрещину. Меня там Виктор ждет, а я тут глупостями страдаю.
— Она его так отделала, видел? — слышу голос Кира, и опять «она».
— Да уж нехило так зарядила, — смеется Миша. — Я к ней, если что, ни ногой.
— А я счастья все же попытаю, — возражает Кир.
— Смертник.
О ком они, черт возьми?
Быстро натягиваю штаны.
— Парни, вы о чем? — спрашиваю, выглянув из-за двери в коридор.
— Блин, точно, ты же не в курсе, — как-то слишком подозрительно обрадовался Мишка. — У нас тут такая красотка нарисовалась, — выдал он мечтательно, — закачаешься. Правда, бойкая очень. Дерется.
— Парней так отделала, что мама не горюй, — встревает Кир, — двое в больничке.
— Если ты решил подставиться, видать, не так сильно они и пострадали, — усмехаюсь я, застегиваясь. — Красивая?
— Сава, так нечестно, если ты встрянешь, то нам с ней уже ничего не светит, — ноет Кир.
— Вам с ней и так ничего не светит, — отбрасываю я его возмущение.
— А что, поспорим, что он не сможет ее усмирить? — встревает уже Мишка.
В этот момент открывается дверь и в раздевалку входит Сеня.
— Тебя там к Прохорову вызывают, — напоминает он.
— Да подожди ты, — отмахивается Мишка, — мы тут спорим, сможет наш красавец дикую кошечку усмирить или нет.
— Да не, — с сомнением тянет Сеня, — ее только топор усмирит, ну или пуля, — он незаметно потирает ногу.
— Что, уже и тебя приласкала? — спрашивает Кир.
— Остался кто-то, по ком она еще не прошлась? — возмущенно интересуется Сеня.
— Он и остался, — кивает Мишка и смотрит при этом на меня таким взглядом, что впору начать беспокоиться о своей чести.
— Если что, я по бабам, — предупреждаю я, смеясь.
— То-то и оно, — он смешно играет бровями. — Я ставлю на тебя десятку, не подведи меня.
— Согласен, — быстро кивает Сеня.
— Ладно, так уж и быть, — соглашается Кир. — Эй, кто спорит, что Сава нашу птичку подомнет? — орет он в коридор, откуда сразу начинает слышаться гомон.
— Вы сдурели? — спрашиваю я. — Смотрю, у вас тут слишком много свободного времени. Сейчас намекну Прохорову, чтобы ситуацию исправил. Думаю, марш-бросок будет в самый раз, — выдаю я задумчиво.
Не успеваю я закончить, как раздевалку заполняют парни, наперебой делая ставки. Которые спешно принимает Мишка.
Мои угрозы им по барабану. Знают, что я за них и в огонь и в воду.
Вот придурки!
Отмахиваюсь от пошлых наставлений и, наконец застегнув все пуговицы на парадном кителе, направляюсь к полковнику. Вот любит Виктор всю эту кутерьму с одеждой. Так не о том думаю!
Скорее всего, после этого задания нам придется затаиться. И дернул нас черт сунуться в их логово! Нет бы забрать объект и уйти по-тихому.
А все Марат со своим «там что-то есть». Есть-то есть, только что теперь со всем этим делать?
За своим мыслями и не заметил, как дошел до приемной.
На полной скорости заехал в стену. Ощущение именно такое. Дыхание перехватило, и в голове ни одной адекватной мысли.
Чистый грех, похоть и все мои горячие, влажные фантазии вместе взятые стояли в приемной Прохорова, задумчиво прикусывая пухлыми губками кончик карандаша.
О да!
Она была всем, о чем может мечтать здоровый мужик.
Маленькая, но с такими изгибами, что я сглотнул собравшуюся во рту слюну. Так бы и сожрал.
Парни однозначно правы. Я в деле.
Тут эта малышка поднимает глаза — и в меня будто снарядом зарядили. Кажется, я умер.
— Вам назначено? — спрашивает она, а я только шевеление ее соблазнительных губ и вижу. Так бы и… не успеваю закончить мысль.
— Еще один тупой баран, — бурчит она под нос своим сексуальным голоском. Но ее слова наконец доставляют в мой мозг здравую мысль.
Что я, мать ее, творю? Как сопляк какой-то.
— У вас тут адекватные не служат, что ли? — спрашивает она, но в ответе не нуждается. — Хотя, о чем это я, — закатывает красавица глазки.
— Ты сиськи свои еще больше оголи и подол повыше задери, тогда вокруг тебя одни адекваты соберутся, — отрезаю я, взяв себя в руки. Нет, с наездом на ее наряд я, конечно, переборщил, просто нужно же было оправдать свою ненормальную реакцию на эту страстную малышку.
— О, а у этого индивида еще и функция связывания двух слов имеется, — ехидничает она.
— Этот индивид согласен поделиться зачатками мозга и с тобой, только, боюсь, тебе это уже не поможет.
Нет, что она себе там думает? Что лучше нас? Мы, вообще-то, за таких, как она, воюем и умираем. Молоко на губах не обсохло, а все туда же, дай поумничать.
— Боюсь, если поделитесь, то самому не останется, быть тебе тогда таким же тупым, как и остальные, — продолжает эта малявка.
— Я смотрю у тебя ум короткий, зато язык длинный.
— У меня хоть что-то длинное, а у вас — только грабли, — окидывает меня пренебрежительным взглядом.
Это она что, сейчас на мой член намекает? Вот засранка.
— Ты, кроме как гавкать как маленькая собачонка, что-нибудь умеешь? Гадить где попало не в счет.
Ее соблазнительные губки открывались и закрывались, как у выброшенной на сушу рыбки. Наконец-то дара речи лишилась.
— Как это низко говорить о…
— Низко — это скорее к тебе, чем ко мне, — вернул ей ее же взгляд. — Если ты закончила поливать меня грязью с порога, то сообщи уже Виктору, что пришел Савелий.
— Я тебе не секретарша, — шипит малышка.
А у меня от ее вида веселье смешивается с гневом, образуя непонятную, неведомую до этого эйфорию. До чего же хороша стерва!
— А, да, забыл, — махнул ей в уголок рукой, — думаю, Виктор не обидится, если ты свои дела там сделаешь.
— Придурок.
— Стерва.
— Хам.
— Дура.
В этот момент дверь
