в плечи и спину, ноги отнимало, но «макарики» я не менял. Вонзал ладони в землю клинками.
— Хэ! Хэ! Хэ!
Наконец, сел, опустив в яму ноги, перевёл дух…
Рассуждал и строил исходя из изменившихся обстоятельств новые планы. Если такой степ, не нужен никакой самогонобизнес, с жареных семечек одних прибудет. Евтушенко кочевряжиться не станет — продавать семечки будет мой колхоз. Женщин своих он на континент не пошлёт: это ж идиотом надо быть. И очкариков не отправит, в поля полоть даже не допускает. Коней и буйволов сдам в аренду — пусть кормит табун; плуги и бороны отдам — пусть пашет, кормит нас. Про фураж козам говорил, значит, у него есть домашние животные. Ловко скрывал: мои самовольщики ни о чём таком не докладывали. Вот бойцам молоко и мясо будет… Полеводов из нас не вышло — пущу мирянских полеводов на наши угодья. Хрон с ними… Пусть пашут, сеют, пропалывают, а у меня на первом плане воинская спецподготовка. Действительно, в конец опустились: поставь нас сейчас против обыкновенной армейской роты — сделают. Урожай собрать — это поможем.
С завтрашнего дня подъем засветло… Эта… Как её?.. Физзарядка? Ну, да. И пробежка. Исподнее — в стирку и в ремонт, совсем исхудилось. В одном «перчике» потренируемся. Ну, гюйсы повяжут на манер передников — женщин-сторожей мирянских не смущать. А там с помощью Балаяна и хэбэлёнки возверну. Физзарядку, пробежку сделать — и в поле. Одному отделению — полоть, двум — окапываться. Хотят воинской жизни? Получат. Так с божьей помощью и подтянемся, наберём форму.
Связь с Салаватом необходима. Ведь ищут Марго, а она здесь на острове похоронена. На Марс вернёмся. Все сорок девять человек. Балаян тоже: не променяет же он, в самом деле, «Звезду» на Бабешку. Здоровые, готовые выполнить любой приказ командования.
Мешок с экзоскелетами и комплектом спецназовского облачения зарыт, камнем привален. Миска за пазухой.
— Марго мертва, — сдавленно проронил я. На Марсе получал задание найти и устранить Сумаркову, в уголке души затаил желание найти бывшую подругу мёртвой — руки поднять на неё я бы не смог.
Стошнило. В носу щекотало нестерпимо, но «макарики» не менял. «Побегу. Назад, к могиле Марго. К Евтушенко успеется», — встал я с корточек.
— Вот башка беспамятная! — стукнул я себя по лбу. — У меня же ФРКУ есть!
Раскопал яму, распустил завязку мешка и достал шлем-ком овэмэровца. С виду — шлем мотоциклетный, но значительно больший в габаритах, помассивней и вмонтирован в заспинную раму. Вещь изрядная, такой ни у кого нет. Секретная, выдали в кампанию на Земле испытать.
Манипулируя кнопками внутри, протестировал электронику. Сбросил накидку, свернул и засунул за пазуху зипуна. Затем заправил за плечи раму и защёлкнул на груди и в паху карабины. В боевых условиях ФРКУ крепился к комби-ком с кирасой, на мне же зипун. Решил не облачаться в КНТМ, недосуг, да и рассчитывал быстро обернуться. Для случаев задействования ФРКУ без КНТМ предусмотрены специальные подмышечные прихваты в раме и скобы-ручки по оголовью шлема с ремнями на запястья.
Яму закопал, камнем замаскировал.
Прокатил восьмикилограммовый шлем по салазкам рамы и, удерживая над головой, наспех прочёл наполовину позабытую молитву. Опустил на голову. Перекрестившись, надвинул на лицо пуленепробиваемое забрало и, просунув руки в ремни, ухватился за скобы-ручки.
На прозрачном экране в разделе меню ВИД выбрал (взглядом с подмигиванием) опцию СОВМЕСТИМЫЙ — в затылке содрогнулось и шлемофоны издали звук похожий на характерный от стыковки вагонных буферов. Значит, «есть контакт» и произошло подсоединение к «кому» ФРКУ. Выбрал иконку АГРЕГАТ, верхушка шлема приподнялась, и из образовавшегося разъёма выдвинулись концы венчика из лопастей, как у кулера, только с несметным их числом и сделанных из коралла цвета стрекозьих крылышек. Команда ПУСК — и агрегат заработал. Из перекладины в раме извлёк дрона, запустил — округу сканировать. Наконец, выбрал иконку команды ОТ ВИНТА и оторвался от земли.
Дух захватывало: раз только и летал.
Завис на высоте двадцати метров и осмотрелся. На экране стекла забрала различил у околицы Мирного человеческую фигуру — рядовой Кондрат подымал телефонный кабель. Повернёт назад, не заметил бы меня.
Почувствовал себя совсем плохо. Пальцы, если бы не ремни на запястьях, сорвались бы со скоб. Ноги отняло — казалось, в низу на песке остались. Рассудок мутился. Нестерпимо щекотало в носу. Критическое состояние, требовалось сменить валюту
Наконец, выбрав иконку ЦЕЛЬ ДОСТАВКИ, подвёл на схеме местности и установил перекрестие прицела против обозначения крестьянского кладбища. Назад, к могиле Марго полечу…
…У обелиска я приземлился, похихикивая.
— Прости, Марго, — вонзил я пальцы в песок — удостовериться необходимо. Хе-хе-хе, — начал я копать и тут расслышал отдалённые выкрики. Что-то невразумительное: «Но! Пошёл!.. Опять засадил, падла».
Я взмыл и завис на высоте метров сорока, включил режим бесшумной работы винта. С такой высоты пылевой смог над островом затруднял обзор, я приблизил дрона к идущей группе из нескольких человек. Установил дрону режим скрытного следования на высоте пяти метров и сигнал его скана на экране в шлеме перевёл в режим выделения контуров. Включил фокусатор звуков. Ожидал я увидеть отделение Селезня, возвращавшееся с поиска обрыва телефонного кабеля, а увидел… Донгуана. Жеребец ржал и трахал на ходу «творение рук моих». Кобылу нёс Лебедько. Следом плелись Чон Ли, Комиссаров и Крашевский. Во главе гуська определил Селезня, замыкали процессию разведчики. Шли от «миски» к водокачке.
Прапорщик нёс скульптуру на плечах, согнувшись в три погибели. Ему натирало в зпгривке стеклянной кобыльей шеей, потому он, свернув голову набок щекой к плечу, видел только свои ноги и следы Селезня, по которым и ориентировался. Время от времени скульптура копытами зарывалась в песок, и тогда Донгуан, всхрапывая, наваливался с заду всем своим корпусом тяжеловеса. Лебедько, ойкнув, пятился чуть назад — вытаскивал копыта. Донгуан, оставаясь на дыбах, запаздывал за ним, отставал, ржал недовольно. Тогда прапорщик, крякнув, приостанавливался — давал тем самым жеребцу нагнать. Тот на дыбах, догоняя, вышагивал на задних ногах, виляя своим задом, подметая под собою хвостом песок. Догонит и снова навалится на кобылу. Семенивший рядом китаец сноровисто помогал жеребцу совершить соитие — заправлял что надо во что надо.
Лебедько ворчал и ругался. Косил от плеча глазом — высматривал, чтобы не наступить на
