было бы гораздо приятнее ездить с Алиной.
Приоткрыв окно сантиметров на десять, я приблизился к нему и сделал глубокий вдох. Запах Москвы легко узнавался с первого раза: та же смесь пыли, выхлопных газов и надменности. Нельзя сказать, что эта комбинация меня сильно радовала, но так или иначе заставила немножечко прийти в себя. Просидев у приоткрытого окна еще несколько минут и понаблюдав за прохожими, неспешно плывущими по центру столицы в выходной день, я размял шею круговыми движениями и выпрямился в кресле. Эйфория медленно улетучивалась в атмосферу города, осознание реальности вытесняло сладостные фантазии.
Аня. Мне непременно нужно найти Аню! Но зачем? Этот вопрос, пожалуй, впервые повис в воздухе без ответа. Что вообще за дурацкий вопрос? Зачем мне искать жену, которую я так люблю и которую необъяснимым образом потерял? А может, у меня и вправду с головой не всё в порядке? Может быть, та девушка в кровати утром и была Аня, просто у меня провалы в памяти, и я не помню, как она выглядит? Да и важно ли это, если у нас уже есть дети?! Я ведь всегда так хотел детей…
— Барсуков, очнись! — резко скомандовал я себе. — Ты же не больной, правда? Пора разобраться во всей этой хреновине!
Словно для очередной проверки, дабы окончательно убедиться, что телефон Ольги Александровны выключен, я позвонил на привычный мне тёщин номер. Чуда не произошло.
Я позвонил Роману.
— Слушаю! — строго ответил он заспанным голосом, будто в очередной раз только что встал с кровати. — Кто это?
— Это я — Лёша, привет!
— Лёша? — Он задумался. — Барсуков, что ль?
— Да, я…
— Ааааа, — протянул Ромка, — Лёха, привет! Чё, ты как?
— Встретиться нужно, Ром. Пиздец какой-то происходит…
— Он сейчас везде происходит, — усмехнулся Ромка.
— Это понятно, но у меня какой-то особенный.
— Что предлагаешь?
— А ты где сейчас?
— Дома. — Роман и вправду только открыл глаза.
— Это на Павлике? — уже с опасением переспросил я.
— Нет, блин, на Рублёвке! — он снова усмехнулся. — Конечно, на Павлике! Ты же знаешь. Заскакивай.
— Скоро буду.
Я положил трубку и выдвинулся в сторону его дома.
Знакомый старый двор, грязный, исписанный в три слоя маркерами подъезд, скрипучая дверь… Всё, как раньше, в студенческие времена, когда мы почти ежедневно после учёбы зависали у Ромки дома, поскольку родители у него приходили очень поздно, а гулять можно было ходить на рельсы, за вокзал, шарясь по скучающим вагонам товарных поездов.
— Привет, проходи. — Роман пожал мне руку и закрыл за мной дверь. — Чаю будешь?
— Да, выпью кружечку.
— Чёрный с лимоном? — переспросил Роман из кухни.
— Да, как обычно…
В сущности, в доме Романа с годами ничего не менялось. Всё та же старая мебель, разбросанные вещи, замшелый запах влаги и железнодорожного солидола, жёлтые бумажные обои, отваливающиеся углами от стены… Кроме разве что раскладного дивана, на котором он спал в детстве, хотя тот уступил место массивному компьютерному столу, который в свою очередь тоже давно не использовался по назначению, поскольку у Романа был ноутбук.
— Ты только проснулся, что ли? — спросил я Ромку, окинув квартиру взглядом. В гостях у него я не был давно.
— Нет, не только. Уже в ванной повалялся и почту раскидал, — усмехнулся Ромка, не переставая шарить по пустому холодильнику, видимо, в поисках лимона.
— Ну, почта и ванная — это у тебя святое с института, я помню.
— Даже раньше, со старшей школы. — Он закрыл холодильник. — Извини, нет лимона.
Ещё пару минут он возился с чашками и кипятил воду. Наконец поставил дымящийся чай на компьютерный стол и сел на стул рядом.
— Ну, рассказывай, что у тебя случилось?
Я не знал, с чего начать. В голове роились воспоминания последних дней и события последних часов. К тому же вчера в баре в присутствии этого Сергея поговорить нам так и не удалось.
— Вы как вчера вечер закончили? — начал я издалека.
— В смысле? — Роман отхлебнул кипяток и озадаченно глянул на меня.
— Ну, вы с Серёгой потом из пивнухи куда поехали? Я что-то вчера потерялся…
— Вчера? Из пивнухи? Ты ничего не путаешь?
— Стоп, Ром! — возбужденно перебил я его. — Харэ! Мы вчера с тобой сидели на Пятницкой, с тобой и Серёгой. Вы оба весь вечер меня грузили про какие-то проблемы, про какой-то замут, ты чего?
— Лёш, — Роман медленно поставил чашку на стол, — ты здоров? Может, тебе чего приснилось? Ты ничего не употреблял?
— Так! — выпалил я куда-то в потолок и глубоко выдохнул. — Давай без приколов, о’кей?
— Да какие тут приколы, друг? Ты сам — ходячий прикол!
— То есть хочешь сказать, что вчера мы не встречались? — Я пристально смотрел Роману в глаза.
— Нет, я вчера дома весь вечер был.
— Хорошо. А позавчера? Мы же пили пиво с тобой вдвоём?
— Лёха! — Роман расплылся в идиотской улыбке. — Да ты что? Перегрелся? — Он по-дружески толкнул меня в плечо. — Мы с тобой последний раз встречались у Пашки на днюхе, недели три назад. Помнишь?
— Помню! — всё также возбужденно ответил я, не понимая, о чём тогда говорить. Эта ситуация всё больше и больше походила на безумие.
Я взял чашку, подул на содержимое, сделал пару глотков и поставил её обратно на стол.
— Может, ты с кем-то другим встречался? — В глазах Романа читалась ухмылка. Похоже, он не до конца верил моим словам, принимая всё за шутку.
— Давай с другого начнём, хорошо?
— Валяй! — Ромка довольно откинулся на стуле.
— Жена у меня есть?
— Жена? — Роман закатился таким смехом, что я аж дёрнулся мурашками по телу. — Жена? — у него из глаз натурально катились слёзы. — Да ты рехнулся, Лёха! Ну ты выдал!
Я уже не знал, как реагировать на его поведение, и дожидался, когда он закончит биться в истерическом хохоте.
— Ром, давай серьёзно, меня эта ситуация уже замучила!
— Давай, друг, давай. — Он пытался сосредоточиться, искусственно сдерживая смех и утирая слезы.
— Девятого июля две тысячи одиннадцатого года мы поженились с Анной! — голосом робота из автомата по продаже билетов продолжал я.
— Анной? — переспросил меня Роман и снова хрюкнул. — Ой, прости. Анной. Ага. И чего?
— Ты совсем мудак, Ром?
— Блин, Лёша, кончай! Что за ахинею ты несешь? Какая Аня? Какая свадьба? Я тебя знаю со студенческих лет! Ты всю жизнь жил один, бухал, баб водил — и даже не всегда с друзьями делился! — Он снова разулыбался.
— А дети?
— Дети? Какие, к чёртовой матери, дети? У тебя ни одна девка больше месяца дома не прожила! Я уже устал запоминать их имена!
Роман говорил тоном родителя, который
