кто из дворян обогатился, они несколько лет терроризировали окрестности Москвы: жгли и грабили подмосковные села, порой нападая и на сборщиков налогов, убивали людей, насильничали над женщинами. Страдали от них не только крестьяне, но даже и бояре.
Во главе разбойников стоял стольник Прохор Васильев сын Кропотов – человек немалый: был он близок к самому князю Василию Васильевичу Голицыну! Служил управляющим, ведал его московским двором, часто являлся в дом боярина; бывал он и в царских покоях. Когда дело выплыло наружу, кинулся Кропотов к князю с мольбой о заступничестве, но тот в ужасе отшатнулся от вора и убийцы.
В шайке состояли некоторые родственники Кропотова, а также и другие стольники. Всего около двух десятков московских чиновников. Часть из них кинулись каяться в грехах, другие бежали из Москвы – но были изловлены.
В середине лета 1679 года пойманных главарей – Прохора и его брата Лаврентия Кропотовых, стольника Максима Лихарева провезли по улицам Москвы на той же телеге, на которой за несколько лет до этого везли Степана Разина. Над головами осужденных висели веревочные петли – знак того, что везут их на позорную казнь.
Главарям шайки отрубили головы на Лобном месте на Красной площади, других членов шайки сослали в Сибирь. Все имущество их конфисковали.
А потом все изменилось!
Перемены: Москва при Петре Первом
Петр Алексеевич был четырнадцатым ребенком царя Алексея и первенцем его второй супруги – Натальи Кирилловны Нарышкиной.
После смерти Алексея Михайловича Наталья Кирилловна поселилась вместе с дочерью и сыном в селе Преображенском – во дворце ее покойного мужа, стоявшем на правом берегу Яузы. Жить в Преображенском было приятно и вольготно: в те века по берегам довольно-таки чистой Яузы раскинулось много садов и рощиц. Рядом был колодец с чистейшей питьевой водой – весьма ценный ресурс. Из того колодца еще лет двести после Петра брали воду местные жители.
Царские дети росли на природе, играли в подвижные игры, затевали разные забавы… Но покой длился недолго: едва Петру минуло десять лет, скончался царь Федор Алексеевич. И тут же начались интриги!
От Марии Милославской у Алексея Михайловича был еще один сын – Иоанн, очень слабый и болезненный мальчик. Но он был старше Петра на семь лет! Была и старшая дочь – Софья Алексеевна, здоровая молодая женщина, отличавшаяся недюжинным умом и сильным характером. Кому наследовать трон? Недужному Ивану, Софье, которая как женщина не имеет прав на престол, или самому младшему – Петру?
Родственники Натальи Кирилловны, Нарышкины, принялись уговаривать патриарха провозгласить царем Петра – в обход Иоанна, аргументируя это тем, что Петр здоров и бодр, а Иоанн – неизлечимо болен. Милославские в отместку стали распространять слухи, что царевич Иоанн убит Нарышкиными.
Патриарх принял решение в пользу здорового телом и смышленого Петра, пусть и младшего по возрасту, и провозгласил его царем. Наталья Кирилловна с сыном приехали в Кремль. Из ссылки вернулись многие их сторонники, в том числе Артамон Матвеев.
Но Милославские решили воспользоваться московским войском – стрельцами, вернее, их недовольством. При прежних царях стрельцы считались элитными воинскими частями, но в последнее время их положение стало меняться, и они превратились в нечто вроде городской полиции. Казна была пуста, и жалование стрельцам выплачивалось нерегулярно, с большими задержками.
Милославские стали убеждать стрельцов, что под властью Нарышкиных их ждут ещё большие притеснения. Они рассчитывали использовать стрельцов в своих целях, но события вышли из-под контроля: началась такая резня, которую никто и предвидеть не мог.
Стрелецкий бунт или Хованщина
В середине мая 1682 года толпа стрельцов ворвалась в Кремль. Артамон Матвеев пытался остановить их уговорами, но был убит. Стрельцы были решительно настроены против Нарышкиных, которые, как их убедили, зарезали юного Иоанна Алексеевича, чтобы захватить власть.
Чтобы успокоить стрельцов, вдовствующая царица Наталья Кирилловна с детьми бесстрашно вышла на крыльцо, прямо навстречу разъяренной толпе. Она предъявила стрельцам своего живого пасынка – Иоанна. Надо сказать, что мальчик, хоть и был болен телом, рос достаточно умным и развитым. Он вполне осознавал происходящее и с готовностью отвечал на вопросы стрельцов, заверяя разъяренных вояк, что мачеха его не обижает и заботится о нем, как о родном, и что обижаться ему не на кого. Однако это убедило не всех! Подосланные люди продолжали убеждать народ, что царя медленно травят, оттого мальчик и бледный.
Стрельцы захватили власть в городе, к ним присоединились нищие и бродяги, начались грабежи. Руководил стрельцами Иван Хованский, по прозвищу «Пустомеля». Царская семья оказалась в заложниках в осажденном Кремле. Во всех бедах винили Нарышкиных. Наталью Кирилловну пока не трогали: все-таки царица, а вот ее братьев потребовали на расправу. Наталья Кирилловна несколько дней противилась, но в конце концов пришлось выдать – настояла царевна Софья Алексеевна.
– Не погибать же нам всем за твоих братьев! – твердила она.
Кирилла растерзали прямо во дворце. Ивана Нарышкина исповедали, причастили и соборовали в церкви Спаса за Золотою решеткою, а потом с иконой в руках он вышел к бунтовщикам. Те отволокли его в застенок и долго пытали, надеясь получить признание в том, будто он с царицей пытался извести царя Иоанна – это послужило бы оправданием их бунту. Но Нарышкин молчал. Так ничего и не добившись, стрельцы четвертовали его на Красной площади.
Тела убитых бросили у Лобного места. Лишь позже несчастная Наталья Кирилловна все же вытребовала их и похоронила.
Бунт продолжался еще целую неделю. Стрельцам принадлежала вся власть в городе, а царская семья стала совершенно бесправна. Одно за другим стрельцы подавали «челобитья» и кремлевские заложники послушно выполняли все требования: постригали в монахи и высылали неугодных, выдавали деньги из казны. Для этого даже серебряную посуду переплавили на монеты.
Довольные стрельцы пировали в Кремлевских палатах. Они ничуть не раскаивались и даже гордились собой: установили неподалеку от Лобного места деревянный четырёхугольный столп, на вершину которого водрузили медные таблички с именами убитых бояр и описанием их «преступлений».
Они не возражали, чтобы Софья объявила себя правительницей – регентшей при двух малолетних царях, Иоанне и Петре: все равно настоящим правителем почитал себя Хованский. Но уже осенью того же года он понял, как глубоко заблуждался: Софья отправила его на плаху. Она казнила еще нескольких главарей – и пощадила всех, кто перешел на ее сторону. Ну и распорядилась снести злосчастный столп с именами казненных.
Спор о вере
Летом того же
