чтобы вырваться и со всего размаху впечатать ему пощёчину. К своим действиям я присовокупила ещё и витиеватое ругательство – чтобы уже наверняка.
– Ты сдурела?!
– Конечно, сдурела, раз впустила тебя в свою квартиру! Зачем ты припёрся?
– А ты зачем дерёшься? – он скривился, потирая щёку. – Фурия!
– Ты не ответил на мой вопрос!
– Я мимо шёл…
– Вот и шёл бы себе дальше!
– Я мимо шёл, – упрямо повторил он, – и не собирался к тебе заходить! Но тут встретил дружбана своего, мы с ним служили вместе, ну мы и завернули в одно заведеньице напротив твоего дома.
– В какое это?
– В бар «Адский Жук».
– Ну, есть такой. Значит, зашли вы, вдарили по сотке, а потом тебя потянуло на подвиги?
– А как ты узнала, Соня?! – изумился он.
– Потому что ты уже здесь, Шахов!
– А-а, нет, – он помотал головой, и чёлка его взметнулась вверх, как парус. – Сначала меня на другие подвиги потянуло.
– Значит, была ещё одна девица в баре, или сколько их было, Шурик?
– Никаких девиц, клянусь! Одни только эти… качки. Злые, как черти, после футбола. Продула их команда. Мы с Марком – ну, это дружбан мой…
– Какое знакомое имя, – усмехнулась я.
– Мы с Марком сидели себе, никого не трогали, а тут эти лбы здоровые на нас попёрли. Просто так, Сонь, чтобы хоть на ком-то злость выместить! Ну а мы с Марком чё? Мы тоже не пальцем деланные. Ответили им ласково. Дело и завязалось.
– Кто победил?
– Ничья! Заслуженная в неравном бою! Их-то пятеро было против нас двоих! Ка-а-ароче, Соня, выпили мы ещё все вместе по маленькой, уже всемером, за мужскую дружбу, и расходиться стали. Ну, Марка я на такси отправил, а сам понял, что далеко не дойду. Вот и зашёл к тебе… на огонёк. А огонёк-то тьфу, не горит! Думал, помру у тебя под дверью!
– Пить меньше надо, дегустатор! – с отвращением сказала я. – Ну а теперь ты проспался, вот и топай домой, здесь тебе не вытрезвитель.
– Ты не поняла, Сонь! От потери крови помру!
Тут он приподнял куртку, потом свитер, и я громко ахнула – его левый бок был весь в крови.
– Мамочки…
– А я что говорю! Это Лёха, ну, один из качков, случайно ножичком махнул в пылу драки. Задел по касательной…
– Надо в больницу срочно!
– Не надо, Сонь. Рана не опасная, просто кровь, зараза, хлещет. Вон свитер весь промок.
– А я-то не поняла сразу! Думала, ты измазался чем-то, а ты… Господи ж ты боже мой!
Я заметалась по квартире. Возьми себя в руки, Соня, вспомни, что ты как-никак врач!
– Живо куртку снимай, свитер, майку, что там у тебя есть ещё. Сам сможешь? Я сейчас всё приготовлю для перевязки.
– Смогу, наверное.
Он с трудом стал стягивать с себя одежду, застонал, пришлось ему помогать. Тело у господина дегустатора было упругим, жилистым, загорелым. Не о том думаешь сейчас, Софья!
Вскоре рана была обработана – как он и говорил, особой опасности она не представляла, просто были задеты крупные сосуды, откуда и хлестала кровь. Я соорудила тугую повязку, предварительно обработав рану антисептиком. Закинула испачканные вещи в тазик с холодной водой, затем нашла свою самую большую рубашку и натянула на Шурика. Он исхитрился поймать мою руку и поцеловать в ладонь.
– Спасибо, Соня…
– Но в больницу всё равно надо съездить, Шурик! – стараясь не показывать своё смущение, сказала я. – Рентген сделать. Это не шутки, ты понимаешь?
– Понимаю…
Он потянул меня за руку, и мне пришлось сесть на диван рядом с ним.
– Сонь, ты совсем не рада меня видеть?
– Дурак ты, Шахов!
– Согласен, – он положил мою ладонь себе на щёку, и я замерла. Прикосновение к его коже было нестерпимо знакомым ощущением. Хотелось даже закрыть глаза и отдаться этой волне – воспоминаний? грёз? – не думая больше ни о чём.
– Соня, ты можешь мне пообещать?
– Что?
– Не материться в ближайшие пять минут.
– Но…
– Заткнись, Соня.
И я заткнулась. И не на пять минут, а на сто двадцать пять. Именно столько или почти столько времени прошло, прежде чем я обнаружила себя лежащей на диване в объятиях этого грубияна, негодяя и хама. Из одежды на мне были только розовые носки с двумя белыми полосками.
– Шурик!
– А? – сонно промурлыкал он, потеревшись носом о моё ухо.
– Иди домой. Поздно уже.
– Конечно поздно, – удовлетворённо произнёс он. – Так что спи, дорогая. И мне не мешай.
– Шурик!
– Чш-ш-ш!
Он засопел, и весь его облик дышал таким покойным счастьем, что я затихла сама, а через несколько минут и вовсе уснула, уткнувшись лбом в его жаркое тело.
Впервые за последние двадцать лет я засыпала без ночника…
Глава 17
Когда Шурик проснулся, я уже хлопотала на кухне, весело напевая детскую песенку про капитана. Именно поэтому не услышала, как он вошёл.
– Сонь…
– А? – обернулась я, вздрогнув от неожиданности. – Ты меня напугал!
– Я никогда не видел тебя такой…
– Какой?
– Расслабленной.
– Тебе померещилось со сна, – я пригасила свою улыбку. – Как ты себя чувствуешь? Бледноват вроде, но в целом выглядишь неплохо.
– Да я и не из таких ещё передряг вылезал! – похвастался он. – Что мне, борову, сделается!
– Значит, ты любитель подраться? Я вспомнила – когда мы с тобой познакомились, ты ведь тоже был ранен!
– Да то разве рана, так, царапина. И эта тоже, – он похлопал свой бок, – ерунда на палочке.
– И часто с тобой такая ерунда приключается, а?
– Бывает. Я вообще-то горячий парень, Соня. Это тебе пока везло, ты меня в гневе не видела, а так-то я ого-го какой орёл!
– Ну, в первый день нашего знакомства я это поняла. А потом, надо отдать тебе должное, ты правда старался держать себя в руках. Даже когда Юрка тебя поддел, ты в него ничем не запульнул. А мог бы.
– Не, в тот момент не мог. Я же не дурачок какой, знаю, как и с кем себя вести. Зачем мне психиатр в неприятелях?
– Очень дальновидно, – усмехнулась я. – Садись, я завтрак приготовила.
– Омлет? – облизнулся он, проводив взглядом тарелку, которую я несла к столу. – Да ещё с помидорами? Вот если бы сырку сверху потереть… – Он запнулся, когда увидел, что в миске уже приготовлен натёртый сыр и мои руки, будто всегда только этим и занимались, посыпали на пышущий жаром омлет солёные стружки.
– Сказано – сделано, – без улыбки произнесла я.
– Сонь, слышь, – сглотнул он нервно, – мне уже не по себе от таких совпадений.
– Мне
