леса. На берегу остались лишь служители Яровита, к которым по мосту шли обнаженные женщины с венками в распущенных волосах – жрицы богини Живы. Шедшая впереди всех – зеленоглазая красавица, с длинными светлыми волосами, – с порывистым вздохом прильнула к груди жреца, властно распахнувшего одеяние, обнажив поджарое мускулистое тело. Его член гордо вздымался, наливаясь мужской силой и откликаясь на шаловливые ласки нежных рук и влажных губ. Другие жрецы также быстро нашли себе спутниц на ночь и вскоре весь берег озера наполнился похотливыми стонами и страстными шепотами, воздающими извечную славу богам - покровителям жизни, любовной страсти и земного плодородия.
Все детство Люба прошло в селениях лютичей на берегу озера, и леса, окружавшие их, ему также были хорошо знакомы. Однако сейчас, едва ступив в лес, Люб вдруг осознал, что заблудился. Все вокруг, - раскинувшие разлапистые ветви могучие деревья, густые травы, цеплявшие его за ноги, мох и ядовитые поганки, покрывавшие поваленные стволы, - казалось незнакомым и от этого одновременно пугающим и манящим. Вся чаща была наполнена влагой: ноги по щиколотку погружались в сырую почву, случайно задетая ветка норовила пролиться за шиворот холодной водой, а меж деревьев ползли клубы тягучего, белого словно молоко, тумана. Меж высоких папоротников мерцали разноцветные огоньки – будто лепестки легендарного Огнецвета, что распускается именно в эту ночь. Средь деревьев мелькали смутные тени со светящимися глазами, в лесу раздавались шорохи, средь которых Любу послышались отголоски игривого смеха.
-Кто здесь? – громко крикнул княжич, всматриваясь в колышущуюся меж деревьев белесую дымку. В ответ вновь послышался смешок – или то было журчание лесного ручья? – а вслед за ним, меж стволов деревьев мелькнула и исчезла белая фигура. Даже мимолетного взгляда хватило Любу, чтобы узнать соблазнительные женские формы и княжич, охваченный внезапно нахлынувшим вожделением, наложившимся на выпитый перед обрядом жбан меда, лихо свистнув, устремился в погоню за дразнящей незнакомкой. Она все также мелькала впереди: то, останавливаясь, чтобы подождать отстающего княжича, то быстроногой ланью уносясь вперед, едва видная за стеной леса. Забыв обо всем, Люб топтал ногами кусты, рубил мечом ветки, пока, наконец, не оказался на берегу небольшого озерка, окруженного плакучими ивами.
Девушка ждала его здесь: стоя по колено в воде, среди больших кувшинок. Густые волосы, растрепавшиеся во время бега, светлой волной накрывали необычайно красивое лицо девушки, оставляя открытым лишь один синий глаз, лукаво смотревший на Люба. Игривый смех сорвался с алых губ и незнакомка поманила к себе княжича.
- Я тебя знаю? – спросил Люб, шагая в воду, - ты из дев щита?
- Разве я похожа на бой-девок твоей чешки? - девушка гортанно рассмеялась, а ее глаз как-то странно блеснул. Хмель и возбуждение малость оставили Люба – он вдруг понял, кем может быть незнакомая девушка явившаяся в такую ночь. Но прежде чем он успел сделать хоть что-то, девушка неуловимым взгляду движением скользнула вперед, одновременно опускаясь на четвереньки. Белые руки ухватили мужские портки, рывком стянув их. Люб почувствовал на коже порывистое дыхание и в тот же миг светлые волосы накрыли его бедра. Мужская плоть оказалась в кольце умелых губ и сын Драговита простонал от пронзившего его тело острого наслаждения. Двигая бедрами, он погрузил пятерню в растрепанные волосы, пока его член двигался в горячем влажном отверстии. Чувствуя себя на пике удовольствия, он был готов разрядиться в похотливый рот, когда незнакомка вдруг откинула с лица волосы. Люб глянул в ее лицо и тут же шарахнулся назад, падая на спину и ошарашенно глядя на девушку.
Нежданная любовница тоже смотрела на него, по-прежнему одним глазом – вместо второго зияла чернотой окровавленная глазница. Люб бросил взгляд на свой торчавший член – его тоже обильно покрывала кровь. Неведомое отродье улыбнулось и от этой улыбки Люба, не боявшегося сражаться с берсерками один на один, бросило в дрожь.
- Жива и Морана всегда ходят вместе, - даже голос ее изменился, прорезавшись лающим саксонским акцентом, - также как и Яровит – лишь обратная сторона Флинца: бог жизни держит в руках череп, а бог смерти – сноп хлебных колосьев. Не удивляйся, Люб, когда в праздник жизни получаешь знамение от смерти, ибо оба бога соберут великую жатву на великой войне.
На мгновение лицо девушки вдруг смазалось, будто подернувшись пеленой и вместо девичьего лица перед Любом вдруг предстал голый череп. Видение держалось всего миг, сменившись опять изуродованным женским лицом. Алые губы вновь раздвинулись в издевательской улыбке и между них мелькнуло нечто белое, круглое и скользкое. Всего на миг показалось оно изо рта – но даже беглого взгляда, брошенного на странный предмет, Любу хватило, чтобы провалиться в глубокое забытье.
Очнулся он от того, что кто-то плескал на него водой и ожесточенно бил по щекам.
-Просыпайся, Люб! - столько тревоги, пожалуй, еще не раз он не слышал в этом голосе, - пожалуйста, очнись же, любимый!
Княжич открыл глаза – он лежал средь трав и папоротников, под сенью глубокой ивы. Над
