Орел и грифон
Пролог
Над Тисой плясала метель - не холодная и снежная, как бывает зимой, но живая, трепещущая, непрестанно бьющая множеством крыльев. Белесые создания с длинными хвостами в, казалось бы, бесцельном хаотическом танце, роились над водной гладью, на которой, словно отражая бурление жизни в ночном небе, неподвижно застыли белые цветы водяных лилий. Вся река цвела и воздух над ней тоже распускался множеством летающих "цветов" - поденок, собравшихся в свой первый и последний полет, чтобы отдать собственную жизнь на алтарь нового потомства. Завораживающее действо рождения новой жизни из смерти раскинулось сегодня по Тисе в ее нижнем течении, также как и по всем ее притокам, включая и эту маленькую лесистую страну речек, болот и небольших озер, поросших папоротником и водяными лилиями. Множество всяческих тварей - птиц, рыб, жаб, летучих мышей, - питались нынче с этой живой вьюги. Но, несмотря на все сборище охотников поживиться легкой добычей, мельтешащей над рекой "метели" все никак не убывало - и изящные насекомые продолжали кружиться в неутомимом танце любви и смерти.
Стаи поденок сегодня вились и над рекой Егричкой, что незадолго до впадения в Тису, растекалась меж топких болот, поросших высоким тростником. Из-за обилия обитавших здесь лягушек и жаб, поселившиеся в Потисье славяне именовали это место Жабаль и старались без лишней нужды не появляться в топком болотистом краю, о котором, с некоторых пор, стали ходить недобрые слухи. Сегодня этих слухов станет намного больше - об этом собиралась позаботиться молодая женщина, что неподвижно стояла на небольшом островке, затерянном в глубине болот. Ее стройное тело облегал причудливый наряд из звериных шкур, а светлые волосы прикрывала высокая рогатая шапка, украшенная перьями сорок и козодоев. На высокой груди одеяние распахивалось, обнажая соблазнительные белые полушария, меж которых, на серебряной цепочке висело изображение трехлапой жабы, выточенной из черного янтаря, а чуть ниже его - зеркальце-толи в серебряной оправе. Красивое лицо, с точенными аристократическими чертами, покрывал толстый слой белил, с кругами сажи вокруг светло-серых глаз и черным маслянистым блеском на полных губах. В руках женщина держала расписанный черным и красным бисером кожаный кошель, а с широкого пояса, увешанного изображениями лягушек из черной меди, свисал тонкий нож, с острым, как игла, лезвием. Рядом с ножом свисал и большой бубен, обтянутый черной кожей, также с вытесненным на ней изображением трехлапой жабы. Позади женщины угадывались поросшие мхом развалины некоего святилища, заброшенного и забытого еще с доримских времен, но никто, кроме Неды, супруги аварского владыки Эрнака и главной шаманки каганата, не знал каким богам поклонялись тут в седой древности и что за жуткие обряды вершились в их честь.
За спиной женщины послышались неспешные шаги и, обернувшись, Неда увидела двух мужчин в доспехах вареной кожи, с аварскими саблями и короткими булавами на поясах. Они вели, точнее тащили за собой третьего - грязного, в оборванной одежде, со связанными за спиной руками. Его пленители выглядели как обычные аварские полукровки - скуластые, смуглые с раскосыми зелеными глазами и темно-каштановыми волосами, - однако сам пленник был явным славянином с его курносым простоватым лицом и темно-русыми волосами. Серые глаза с вызовом уставились на колдунью.
-Кем бы ты не была, ты не заставишь меня кричать, бесовское отродье! Клянусь Перуном, сын князя северцев никогда не склонится перед аварской ведьмой и ни за что не станет просить о поща...
Не дослушав, Неда сделала нетерпеливый жест и двое ее подручных, раскачав пленника, швырнули его в болото. Взбурлила вода, в которой забился утопляемый, поднялись и лопнули огромные пузыри, после чего все снова стихло - лишь белые лилии покачивались на воде, да лягушки завопили еще сильнее. Молодая шаманка усмехнулась, обнажив белые, специально подточенные зубы: жертва духам болот по древнему обряду ее предков по отцу оказалась вполне уместной и здесь. Теперь ей предстояло свершить основное действо, ради которого она и явилась сюда.
Несколько лет минуло с тех пор, как совсем еще юную княжну, дочь короля Тюрингии Германфреда и его второй жены Ярославы, отдали замуж за аварского кагана Эрнака. Неожиданно для нее самой молодой степняк понравился девушке, но ее чувство оказалось безответным - Эрнак предпочел Неде ее мать, к тому времени уже овдовевшую королеву. Ярослава стала старшей женой и главной советницей кагана, тогда как Неда была вынуждена довольствоваться унизительной ролью одной из младших жен. Именно тогда она, отчасти по принуждению, отчасти из мести и отчаяния, стала ученицей, рабыней и наложницей сестры Эрнака - черной шаманки Оуюн, жрицы Хар-Мекле, Великой Черной Лягушки Держащей Землю. Однако унизительное рабство не прошло бесследно для славянской княжны - множество древних секретов, зловещих тайн, привнесенных аварами из окутанного тьмой Востока, стали доступны Неде. С ее помощью Оуюн убила ставшую ей соперницей Ярославу, но и сама погибла от рук вероломной ученицы, перерезавшей горло сестре кагана, пока та лежала в священном трансе. Так Неда стала старшей женой Эрнака и служительницей Хар-Мекле, человеком, которого и в самом каганате и много где за его пределами боялись даже больше чем самого владыку аваров. Сегодняшним действом Неда собиралась в очередной раз подтвердить свою репутацию, а заодно - нанести страшный удар по врагам каганата.
На островке уже полыхал костер и Неда, шепча заклинания, бросала в огонь горсти сушеных трав и связок грибов из мешочка на поясе. По болоту расползался густой дым и в нем поденки, все так же бешено плясавшие над водой, казались диковинно искаженными, приобретавшими пугающие очертания. Движения шаманки под
