одновременно. Во дворе творилось светопреставление: сирена, жуткие вопли, вспышки… Маэдо выхватил табельный пистолет из кобуры, лежащей на стуле, выстрелил в окно пару раз наугад, бросился вниз. Тереза, накинув халат и сунув ноги в тапки — за ним. Ружье, как назло, было в подвале, и она, пробегая кухню, прихватила молоток для отбивания мяса.
— А ну стоять! — гаркнул Маэдо, выскочив на крыльцо и выстрелив в воздух.
Но никто и не думал бежать. Горе-взломщики, подвывающие от ужаса, были на это просто неспособны: ноги их не держали. Не могли они и оказать сопротивление. Ружье Штеш выронил, как только увидел чудовище. Не птицей же отбиваться! Коленс сохранил птицу, но не потому, что не растерял самообладание, напротив — от страха он вцепился в нее мертвой хваткой.
Люди, отметил Штеш периферией сознания, большая часть ресурсов которого тратилась на панику. Голый мужик с пистолетом и очень злая женщина. Он суматошно пополз к ним, бормоча:
— С-спасите! Помогите! Там зверюга!
— Какая еще зверюга? — Тереза вздернула бровь.
— К-кошмарная! И легавые вдобавок!
Маэдо недобро сощурился.
— Как-как? Проявляете, стало быть, демонстративное неуважение к службе охраны безопасности?
Штеш покрылся новой порцией холодного пота. Проклятье! Неужели этот голый хмырь — безопасник? Ну и как его было отличить от нормального человека, когда он без формы? Вот же влип!
— Постереги их, — обратился Маэдо к Терезе. — Сейчас наручники достану.
Коленс запоздало пришел в себя. Что хуже — безопасники или монстр? Судя по тому, что легавые не боятся монстра, они — куда большая угроза… Не расставаясь с птичкой, он кое-как вздел себя на ноги и припустил было прочь.
— Куда? — рявкнула Тереза. — Убью гада!
Злая женщина метнула молоток, с силой ткнувший Коленса в затылок. Он упал, а в следующую секунду она настигла его, подобрала молоток, ударила уже по-настоящему. Хвала небесам, не рабочей частью, а рукоятью, и Коленс не разбрызгал мозги по траве, всего лишь выпал из пространства-времени.
Сирена смолкла, фары погасли. Стало удивительно темно и тихо, если не считать бессвязных причитаний Штеша. Маэдо, упаковывая его, кинул Терезе вторые наручники.
— Потащили в подвал?
— В подвале холодно, — предупредила Тереза. — Ты оделся бы.
Пока Маэдо, оставив ей пистолет, ходил за штанами, Тереза отволокла в подвал Штеша, вяло сопротивляющегося, но теряющего волю при виде пистолета, и бесчувственного Коленса. Включила свет. Внезапно она пожалела, что сделала в подвале ремонт и выкинула вивисекторские инструменты маньяка. Сейчас бы они пригодились для создания нужной атмосферы. К вторгшимся на ее территорию она питала самые худшие чувства — гнев, раздражение, жажду убийства. Как они посмели влезть сюда, вопить тут, разбудить ее среди ночи? А этот, валяющийся на бетоне — еще и лужу во дворе сделал! Ему здесь что, сортир?
Вошел Маэдо, прикрыл за собой дверь. Штеш невольно подался назад — отползти от легавого, забиться в угол… Эх, не того ты боишься.
— Кто такие? — требовательно спросил Маэдо.
— Ну… Я — Оррин Штеш, — промямлил пленник. — А это Асир Коленс.
— Плевать, как вас зовут, — перебила Тереза. — Кто вы? Воры? Разбойники?
— Н-не… — Штеш привычно оглянулся на Коленса. Но тот, как назло, не отзывался. Лежал неподвижно с закрытыми глазами и молчал.
— Не? — рассвирепела она. — Не?! Какого черта вы сюда приперлись?
И замахнулась молотком. Не слишком целеустремленно — Маэдо успел перехватить руку.
— Лучше говори, утырок. Не то она из тебя отбивную сделает.
— Ну… мы охотились…
Маэдо бросил взгляд на птичку, сжимаемую лежащим Коленсом.
— В моем дворе? — снова взвилась Тереза.
— Зачем вы полезли в частное владение, а?
— Это… п-попить захотели же.
— А чего из озера не попили, придурки?
— Там сырая…
— Голову он морочит! — непримиримо заявила Тереза. — Дай я вломлю этому грабителю! Или засуну вот этот молоток ему в задницу — сразу во всем сознается!
— Погоди, милая. Он и так сознается. Правда ведь, Штеш?
Маэдо вдруг понял, что они четко, как по нотам, разыгрывают сценарий «добрый безопасник и злой безопасник». Только прежде, с коллегами, он всегда выступал в роли злого.
По щекам допрашиваемого покатились слезы, губы задрожали.
— Будешь запираться? — Тереза угрожающе пошевелила молотком, оскалилась и потянулась к Штешу согнутыми пальцами другой руки.
Он взвизгнул и отшатнулся.
— Н-не… не надо! — Он умоляюще уставился на Маэдо. — Пожалуйста, уберите ее! Я расскажу. Мы это… — Он с тающей надеждой посмотрел на неподвижного Коленса: товарищ безмолвствует, а самому не выкрутиться. — Ну, ничего плохого же…
— Они пришли нас ограбить!
— Н-нет! — Штеш замотал головой. — Только посмотреть. Дом пустой же. Ничейный…
— Засохни, чучело! Это мой дом!
— Вообще-то мой, — заметил Маэдо.
Тереза стушевалась. Он повернулся к допрашиваемому.
— Значит, вы хотели забраться в мой дом и меня ограбить. Так?
— Ну… Не грабить, нет! Мы думали, тут все ничье. Забрать ничье, и всё. Это не грабеж же…
Маэдо засмеялся.
— Ты такой наивный? Или меня за наивного держишь? — Тон похолодел. — Вы сломали замок на воротах, помяли бампер у автомобиля службы охраны безопасности, нассали в чужом дворе, вытоптали клумбу… Уже на год каторги хватит! Орали как оглашенные, женщину напугали. — Он посмотрел на Терезу. Вернее было бы сказать «разозлили», но так драматичнее. — Теперь у нее из-за вас угроза выкидыша. — Тереза изумленно воззрилась на него: мол, из-за такой ерунды выкидышей не бывает, даже если предположить… Но Штеш в отчаянии зажмурился: поверил. — Сколько бы тебе за это добавили, а? Всяко больше, чем за ограбление. Это если бы ее муж не растерзал тебя на месте каким-нибудь мучительным способом. — Штеш уже рыдал в голос. — Ну что, будешь признаваться? А то ведь наш медик напишет в заключении, что так и было, и полетишь прямиком на астероиды, в один барак с детоубийцами.
— Ы-ы-ы… Н-не надо, я не хотел же. И я не ссал, это он всё. — Он с обидой оглянулся на Коленса: надо же было потерять сознание именно тогда, когда нужно отмазываться! А без него не выходит. — Да, мы виноваты, что во двор зашли и по дому собирались пошарить. Но с женщиной мы ничего не делали, н-нет!
Маэдо включил диктофон. Сломавшийся Штеш безропотно выбалтывал всю подноготную. По мере выяснения новых подробностей улыбка на лице высшего командира расползалась все шире. Похоже, нашлись концы множества странных неувязок с описанным имуществом покойных и недополученным наследством. Такие ситуации периодически возникали и спускались на тормозах, дела никогда не заводили, вроде как состав преступления недоказуем. А оно вон как! Редкая удача. Даже сил нет сердиться на этих искателей кладов, упорно не желающих называться грабителями.
Коленс очнулся, но в полной мере в
