Книга Леди Дождя - Марина Чернышева

Марио несколько обалдел, когда доктор, после того, судьбоносного осмотра, предложил ему встретиться в выходной день, ближе к двенадцати, то есть к полуночи, если кто-то не понял, да еще возле той самой элитной клиники, которую Марио видел в... Видении? Для чего? А вот этого он как раз и не спросил, справедливо рассудив, что поговорка «меньше знаешь — лучше спишь», наверняка была придумана людьми, неплохо «владеющими темой», то есть знающими о чем именно они говорят. Собственно, так и оказалось.

Ночной сторож, дедушка Жюно, на данном отрезке времени, несколько приболел, а его старший внук, Коди, который временно взял на себя обязанности деда, чтобы тот не потерял своего места, был рад оказать небольшую услугу родственнику своего работодателя. Так уж случилось, что он, в годы «голоногого детства», неоднократно пользовался защитой и поддержкой добродушного и справедливого паренька, немного старше себя годами, сына вдовы Кристобаля Пикфорд, жившей по соседству, по имени Вилли, который вырос, выучился и как-то незаметно превратился в доктора Уильяма Пикфорда.

Вопреки большинству случаев, изменившийся статус «доктора», ни на характер, ни на привычки того не повлиял, он не зазнался, не очерствел, а по-прежнему был готов помочь как Коди, так и его деду, или прочим их родственникам, материальное положение которых если с годами и изменилось, то отнюдь не в лучшую сторону: кризис и инфляция не способствуют процветанию не то что низшего, но и среднего классов. Ну и как было парню отказать в пустяковой услуге другу детства, пусть даже та услуга возможно и проходила где-то на грани законности? Возможно... а возможно и нет! Ведь никому же не во вред? Верно?

Он и не отказал, справедливо пологая, что если будет нужно, то док и ради него самого, а не только ради этого незнакомого парня, не только влезет без разрешения в операционную, но пойдет и на более серьезные нарушения, спасая жизнь и здоровье своих пациентов.

Двусмысленность ситуации отлично понимал и Марио, поэтому покорно шел куда вели и помалкивал, не обременяя дока своим любопытством. Его смущало только одно: на прием и анализы он, худо-бедно, но наскреб, а вот операция, даже менее сложная, чем та, что ему предстояла, уже была ему не по карману! Ну и что делать?! Промолчать?! А когда речь зайдет об уплате... То что?! Клясться и божиться, что отработает долг или отдаст его в рассрочку?!

Нет! Он конечно же отработает и отдаст! Но... Когда об этом сказать? Вроде как бы надо «до» операции, но вдруг...??? Вдруг док откажется оперировать в долг? Не похоже, но вдруг?! До чего же страшно лишиться этой надежды! Нет, он конечно может еще и накопить... Но откладывать осуществление своей надежды на неопределенное время не менее тягостно: мало ли что может случиться в жизни?!

Однако натура победила и страх, и корысть, и недостойные благородного человека мысли. Что? Марио не благородный? А разве душевная чистота зависит от социального слоя? Мало что ли подлецов рождалось с королевской кровью? Ну, вот. Что, «стыд глаза не выест»? Ну это, знаете ли, кому как... Остановившись на пороге прихожей перед операционной, где ему самому и доктору предстояло сейчас пройти санитарную обработку, Марио несколько раз глубоко вздохнул и сжал руки в кулаки до боли.

— Что, боишься? — заметил его состояние док, сноровисто избавляясь от одежды, — не волнуйся, руки у меня откуда надо растут...

— Да не в этом деле... гхы-гхы-гхы... — решился Марио на откровенное признание, но горло предательски перехватил спазм и заставил закашляться аж до слез.

Стакан воды услужливо ткнулся ему в кулак, заставив тот разжаться и с жадностью ухватить спасительный сосуд — это позаботился о бедолаге пока стоящий тут же Коди.

— Док, от меня больше ничего не надо? Тогда я на вход... Мало ли..? — обратился парень к другу детства, раздевшегося уже до плавок.

— Конечно-конечно, — покивал тот головой, — я здесь неплохо ориентируюсь...

— Погодите, доктор, — наконец справился с приступом Марио и добавил решительно, будто сиганул с пирса в холодную воду, — а как быть с расчетом?! Я... У меня сейчас совсем плохо с деньгами... То есть — совсем!

Доктор Пикфорд досадливо отмахнулся:

— Угу. А то я сам этого не знаю. Ты ведь собирался просить отсрочку?

Марио согласно кивнул.

— Ну, вот. Считай, что ты ее уже попросил, а я уже согласился, — и лукаво улыбнулся изумлению пациента, — у меня знаешь сколько таких должников? Было и есть? И никто еще не обманул... А если ты еще и петь сможешь, то в качестве процентов споешь на моей свадьбе? — и он подмигнул воспрянувшему парню.

— А когда у Вас свадьба? Я успею поправиться?

Доктор весело расхохотался:

— Наверняка успеешь, поскольку невесты у меня пока не имеется!

* * *

Неделю, прошедшую после той, как смеялся доктор, «полукриминальной», операции, Марио разговаривал практически одними жестами: стоило сказать пару фраз, как горло начинало сначала першить, а потом и жечь. Причем остановить это жжение можно было только одним единственным способом — при помощи микстуры, которую изготовил своими руками док. Марио так и таскал ее, как записной алкоголик, во внутреннем кармане рабочего пиджака, чтобы отхлебнуть глоток прямо из горлышка, когда этого потребуют его травмированные голосовые связки.

Потом, как-то незаметно, прибегать к помощи заветной бутылочки он стал все реже и реже, и наконец наступил день, когда он, не выдержав брюзжания напарника, забывшись, рявкнул на него в полный голос:

— Рейнальдо, да заткнись ты, наконец! Нудишь ведь прямо под руку!

И тут же испуганно принялся шарить у себя на груди, торопясь достать бутылочку до того, как его скрутит мучительный кашель, от которого боль в горле становилась вообще раздирающей! И свое лекарство он таки достал — там еще было где-то на одну треть, но вот потребности отхлебнуть, у него так и не возникло! Держал перед глазами спасительный пузырек, прислушивался к своим ощущениям и понимал, что «огненная кошка», как он мысленно называл свою хворь, то ли вообще отсутствует, то ли временно забыла про свои злодейские повадки...

К сожалению — оказалось, что второе. Когда Марио вернулся домой и первым