зиму… Я шёл домой. Да, я просто хотел уйти домой.
Аннешка ободряюще похлопала его по спине.
– Но я заблудился среди бесконечных тоннелей и пустых пещер. Вместо того чтобы выйти наружу, я всё глубже забирался в толщу горы… Я видел облачко моего дыхания впереди. Стены и пол пещер были покрыты огромными сосульками. Было так скользко, что вскоре мне пришлось ползти на четвереньках, и чем дальше я забирался, тем холоднее становилось. Вскоре сделалось так холодно, что я уже не мог трезво размышлять. Я запаниковал. Вы же понимаете, я был бы не первым несчастным, нашедшим смерть в толще горы.
Когда я впервые почувствовал, что холод отступает, то поначалу решил, что вернулся в главный зал. Я был уверен, что сейчас увижу Вадика. Он, конечно, спросил бы меня, где я пропадал, и мне пришлось бы что-нибудь соврать, чтобы сохранить лицо. Он бы рассмеялся и хлопнул меня по плечу, прекрасно зная, что случилось на самом деле, но ничего не сказал бы вслух…
Но оказалось, я очутился не рядом с пещерой, где проходил пир, а в самой глубине горы. Тепло, которое я ощущал, исходило не от костров скретов, а от сердца самой горы.
Дракомор устремил алчный взгляд на камень.
– Я с детства слышал сказки лесных. Они вечно болтали о камне, который якобы упал со звёзд. Они называли его Сердцем горы. Лесные верили, будто бы он делает горы высокими, леса – густыми, а долины наполняет жизнью. Они верили, что этот волшебный камень живёт в сердце Кленот, горы Самоцветов. Но я всегда считал, что это просто выдумки.
И надо же было случиться, что именно я нашёл Сердце горы. Камень лежал на земле, как будто его обронили. Вы можете себе представить?! Величайшая драгоценность, несравненное сокровище, просто лежало и ждало, когда его найдут… Лёд вокруг камня растаял.
Я сразу почувствовал это… Вы понимаете, о чём я? Камень ритмично пульсировал, совсем как живое сердце. Вы ведь тоже ощутили это?
Аннешка кивнула.
– Я сорвал с себя плащ, завернул в него камень и прижал его к груди, как укутанного младенца. Пульсация разошлась по всему моему телу. Даже зубы вибрировали. А сердце! О, я никогда в жизни не испытывал ничего подобного! Мне казалось, будто оно пытается вырваться из груди…
Не помню, как долго я блуждал в поисках выхода. Знаю только, что ночь ещё не закончилась, когда я очутился у подножия Кленот. Я весь обливался потом. Сердце горы обжигало даже через плащ.
Я обернулся на сборище, пировавшее на горе, и подумал о брате. С того места, где я стоял, можно было разглядеть слабый свет костров скретов. Праздник продолжался без меня… Но мне нельзя было задерживаться там, ведь меня могли увидеть! Мне даже показалось, будто что-то мелькнуло среди деревьев. Даже луна смотрела на меня, как гигантское око с распахнутыми веками.
Я бросился бежать к тому месту, где мы оставили лошадей, и поскакал в Ярославию, одной рукой удерживая поводья, а другой прижимая к груди сокровище. Я остановился лишь на Каминёк-мосту, потому что заметил что-то в воде…
Из реки насмешливо скалилось безобразное лицо. Оно словно спрашивало: «Что же ты делаешь?» Но это не было человеческое лицо. Это была одна из тех кошмарных масок, которые надевают в день зимнего солнцеворота. Должно быть, кто-то обронил её.
Я привязал коня и прокрался в замок через чёрный ход, мимо комнаты, в которой сейчас спит Мирослав. Его нянька спала рядом с ним, я слышал, как она храпела. Я бегом бросился в свою комнату и запер дверь.
Дракомор умолк. Капли пота выступили на его лице, катились по шее. Аннешка подняла ткань и накрыла пылающее Сердце горы.
Дракомор покорно позволил ей отвести себя к окну, словно ребёнок, пробудившийся от ночного кошмара.
– Вот так, – проворковала Аннешка. – Вам нужно подышать свежим воздухом, сейчас всё пройдёт…
– Это ещё не конец, – прохрипел король. – То есть я ещё не закончил. Я никому никогда об этом не рассказывал. Я не мог допустить, чтобы кто-нибудь проболтался. Но я хочу, чтобы вы знали. Я так устал хранить этот секрет в одиночку. – Его руки мелко затряслись. – Той ночью мой брат не вернулся домой.
– Что вы говорите? – удивилась Аннешка.
– Он не пришёл домой. Перед рассветом королевские стражи позвали меня к Северным воротам. Было очень рано, весь город ещё спал. Я чувствовал, что стражи не сводят с меня глаз. Они не должны были так смотреть на меня! Там, за воротами, валялись мешки вроде тех, в которых перевозят мясо. Земля под мешками была красной…
Я не хотел открывать их. Я заставил стража сделать это. Он вспорол ножом первый мешок, и его вырвало прямо на землю. Тогда я позвал второго стража. Я спросил его, что в мешке, и он ответил. Без прикрас, как есть. Нисколько не смягчив удар. «Там ваш брат, милорд». Мой брат. Мой брат был там… Они убили его, изувечив его тело. – Дракомор осел на пол. – Они… вырвали его сердце.
– Вы уверены, что больше никто не знает, как погиб король Вадик? – спросила Аннешка.
Дракомор поднял на неё глаза, в которых отражалась мука.
– Неужели вы ничего не поняли? В ту ночь скреты убили всех, кто был на горе. Всех, кроме меня.
– Но как же стражи, которые видели тела?
– Я отослал их. Далеко за горы.
Аннешка погладила его по волосам и выглянула в окно. Свечи на второй по вышине башне ярко горели в ночи.
– Это хорошо, – деловито сказала она. – Это очень хорошо.
Глава 34
Имоджен стояла на середине моста. Тридцать чёрных статуй бесстрастно смотрели перед собой. Монах с блестящим большим пальцем на ноге. Рыцарь без ноги. Компания величавых мужей. Но никто из них не придёт ей на помощь.
Кольца лежали в её кармане, кинжал был зажат в руке. Она не шевелилась. Будь она оленем, у неё подёргивались бы кончики ушей – Имоджен прислушивалась. Она хотела убедиться…
Да, так и есть. Ещё один жуткий вой прогнал волну адреналина по всему её телу. Она лихорадочно решала, в какую сторону бежать.
Наконец ноги сами понесли Имоджен к замку, к свету. Мотыльки разлетались во все стороны, но среди них не было знакомой бабочки.
Теперь Имоджен знала улочки города гораздо лучше, чем в ту ночь, когда они с Мари впервые убегали от скретов, но она всё равно то и дело забегала в тупик, сворачивая не туда, куда нужно. Она ненадолго остановилась перед домом, который был
