— Ты бы не стала сейчас мне лгать, не так ли?
И она не лгала.
— Хорошо, — улыбнулся он, его лицо избороздили морщины смеха, которые должны были придать ему приятный вид. — Мы проделали долгий путь, чтобы увидеть тебя. Почему бы тебе не встать на колени и не сделать нам приятно?
Она посмотрела на каждого из них, найдя в себе хоть какое-то подобие силы.
— Этим вы подпишите свой смертный приговор. Он убивает всех.
Один из мужчин шагнул ближе, погашая ее пространство.
— Мы рискнем. Если ты ему не безразлична, возможно, он найдет нас. Если нет — это пойдёт нам на пользу.
Схватив ее за руку, он потащил ее к лысому мужчине.
Лайла оглядела комнату, понимая, что оказалась в ловушке, зная, что выхода нет, и чувствуя, как она начинает задыхаться, потому что день за днем не было никакого спасения. И на этот раз ей казалось, что он даже не осознавал, что происходит.
Мужчина, державший ее за руку, толкнул ее на колени, другой достал камеру.
— Сделай прямую трансляцию, — приказал лысый мужчина со своего места во главе стола. — Пусть он увидит, как мы сломаем его маленькую игрушку.
Лайла закрыла глаза.
Нет.
Его не было рядом, чтобы спасти ее, во всяком случае не так, как он говорил ей, показывал, обещал, что спасет. И она не могла спасти себя. Он дал ее ложное чувство безопасности, пока она не начала полагаться на него, и теперь она использовала его, чтобы подвергнуть себя опасности.
Он лгал.
И он может убить всех, кого только захочет, но это будет не ради нее. Это будет ради него самого, и это никогда не вернет ей ту последнюю частичку, которая сломалась.
Она закрыла глаза и позволила черной дыре поглотить ее цели
***
Ее комната была маленькой.
Кровать тоже.
А жизнь — короткой.
И этого нечего не значит.
Она нечего не значит, нечего не важно в этом мире.
Она была пустым местом и пустое место было ею.
Она не знала, кто приходил в ее комнату, кто уходил, кто что с ней делал.
Она ничего не чувствовала, ничего не говорила, ничего не видела.
Она просто смотрела на потрескавшийся потолок, узнавая в этих трещинах свои собственные, они был такие же широкие, глубокие и болючие.
Бесцельные.
Бесконечные.
Лишающие всякой жизни.
***
Проходили дни.
Потолок оставался таким же.
Проходили месяца.
Состояние потолка ухудшалось.
Время стало бессмысленным.
Последний признак жизни в ее теле появился, когда ее коробка упала, и черные розы рассыпались по полу, тогда в ней что-то зажглось.
В ярости она пронеслась через всю комнату и разорвала их, сминая лепестки, до тех пор, пока ее глаза не начали гореть, а горло — сжиматься.
Она ничего не хотела от него. Никаких напоминаний. Ничего о человеке, который заставил ее поверить в иллюзию безопасности, только для того, чтобы самому столкнуть ее с опасностью. Он предавал ее снова и снова, оставляя ее шакалам, чтобы те питались ее плотью.
Встав, она пошла в ванную и взяла бритву из шкафчика за зеркалом. Посмотрев на себя, на свои запавшие глаза и бледное отражение, на волосы, которыми он был так очарован, она начала отрезать длинные локоны, которые никогда раньше не стригла. С каждым выпавшим локоном волос она чувствовала, как уходит сама, как исчезает та, кем она была, а на ее место приходит безмолвная кукла — хорошая для использования и игр, красивая на вид, но совершенно безжизненная.
Отрезав последний локон волос, она отпустила его, отпустила себя, отпустила все, что их связывало.
Потолок окончательно треснул.
Часть вторая
Угли
«Каждый раз вы возникаете передо мной заново.» — Эдит Уортон. Эпоха невинности.
Глава 9
Лайла, 6 месяцев спустя
Она собралась сделать это сегодня ночью.
Она покончит с этим сегодня.
Ей понадобились месяца, чтобы решить, как это сделать, и наконец она нашла способ, который не причинит особого вреда.
Где-то на фоне громко орала музыка. Она не знала песни, просто двигала телом в такт музыкина сцене, кожа терлась об кожу, но не это могло пробудить ее от дремоты. Именно так она себя и чувствовала, будто спит, живет во сне, и однажды просто проснется, и все это окажется дурными играми ее воображения.
В течение нескольких месяцев она была такой. Она провела очень много времени в той комнате, пока ее похитители не поняли, что она бесполезна, что как бы они ни верили, что она вытянет его из тени, это не так. Она не была рычагом, просто мертвым грузом, и в конце концов ей снова пришлось переехать. Теперь она танцевала на сцене незнакомого ей клуба и жила в одной из комнат над зданием.
Но кое-что изменилось.
Теперь она боялась находиться рядом с людьми.
Теперь, после долгого заточения в маленькой темной комнате, где не было ничего, кроме нее самой, она боялась находиться в обществе. Просто находясь в клубе, она сильно потела и дрожала. Танцевать можно было, только закрыв глаза и заставив себя поверить, что она одна. Песня сменялась другой песней, и так далее. Снизу доносились одобрительные возгласы, заставляя ее открыть глаза, но она никого не видела, просто двигалась на автопилоте, глядя на неоновую вывеску над главной дверью, сосредоточившись на ней.
«Место, куда демоны приходят поиграть»
Она не была с этим не согласна. Все до единого здесь были демонами, а она наконец-то собиралась выбраться из этого ада.
Смена прошла без происшествий, только боль в ногах напоминала ей, что она все еще в своем теле. На ее лице которое потеряло всякие признаки жизни, блестели капельки пота, а небрежная
