и жить. Встать пораньше и пойти на собрание в банк? От этой мысли мне лишь сильнее захотелось заполучить эту сенсацию.
Затем написала моя младшая сестра Эйва: «Ты ведь врешь, что болеешь, да?».
Я улыбнулся. Эйва единственная в семье знала, как я ненавижу эту стажировку. Что этот каникулярный год был предлогом оттянуть учебу в колледже.
«С чего бы мне врать?».
Она послала мне смайлик с какашкой. А затем: «Можешь зайти и помочь с домашкой по геометрии?».
Моя помощь в математике была нужна Эйве так же, как мне ее – в завязывании шнурков. Она была примерно в пять тысяч раз умнее меня, и, в отличие от меня, вероятно, достигнет того, чего должны достигать хорошие азиатские дети. Это было у нее в крови, и ей это нравилось.
Но я знал, что она скучает без меня и поэтому зовет потусоваться.
«Хочешь завалить геометрию? Как насчет того, чтобы поесть вдвоем лапши чуть позже?».
«ДА» ☺
Когда Лаки вернулась, она заметила, что я улыбаюсь.
– Что?
– О, ничего. Сестра пытается уговорить меня сходить куда-нибудь пообедать.
– У тебя есть сестра? – спросила она.
Я почувствовал себя неуютно от необходимости раскрыть эту часть своей личной жизни.
– Ага. Как бы там ни было, готова к дню романтики и приключений? – я поиграл бровями.
Она скорчила гримасу.
– О боже.
– Тебе понравится, – непринужденно сказал я, открывая перед ней дверь. Впереди у нас целый день.
Глава девятнадцатая
Лаки
Согласившись провести день вдвоем с Джеком, я почувствовала возбуждение и тошноту. Это было похоже на аттракцион в парке развлечений – на гигантский корабль викингов, который раскачивается так сильно, что ты кричишь от восторга, а желудок ухает вниз, и ты при этом остаешься в подвешенном состоянии такие долгие мгновения, что тебя успевает охватить паника.
Да, именно так.
На улицах стало оживленнее. Повсюду сновали люди. Я натянула кепку, наклонила голову и застегнула плащ так, чтобы воротник скрывал рот и подбородок. Если Джек и решил, что это странно, то виду не показал.
Пока мы стояли в дверях, он вытащил свой телефон.
– Ну, Ферн. Это твой день. Чем хочешь заняться?
О. Он давал выбор мне.
Я и дня никогда не планировала в чужом городе. Каждая минута моей жизни была расписана до секунды. Даже десятиминутные перерывы на перекус и туалет. Словно у дошкольницы.
– Эм. Мы можем погулять тут? Мне тут нравится, – мысль о том, чтобы безо всяких планов погулять по милому району, привела меня в восторг.
– Конечно.
Когда мы прогуливались, что-то знакомое в окружении заставило меня замедлить шаг.
– Погоди. Минуту, – я узнала район, в котором мы находились. Между многоквартирными домами вокруг проглядывали знакомые небоскребы. Я пошла быстрее, пока не наткнулась на указатель. «Queens Road». Я знала это название.
– Джек! – завопила я. – Мы не в десяти милях от города! Мы практически рядом с моим отелем!
Вместо того, чтобы выглядеть, я не знаю, смущенным, Джек рассмеялся.
– Да. Я соврал.
Мне хотелось орать. Но я сделала глубокий вдох и вместо этого пристально посмотрела на него.
– Почему?!
Он ответил не сразу, что разозлило меня еще сильней. Через несколько секунд он пожал плечами.
– Не хотел, чтобы ты уходила.
Я попыталась не покраснеть, когда Джек зашагал вперед, показывая дорогу.
Мы окунулись в какофонию звуков. Продавцы в переполненных магазинах выкрикивали что-то на кантонском диалекте, слышались сигналы такси, настойчивый писк пешеходных переходов, которому повиновались толпящиеся на переходах люди, поскольку неверный шаг с обочины мог привести к тому, что тебя тут же задавят. Меня удивляло то, насколько это не похоже на Сеул, больше на Нью-Йорк, но с большим хаосом и импровизацией.
Мне было трудно сохранять спокойствие в такой толпе. Рен мог быть за любым углом. Если меня уже искали, то это, должно быть, держали в тайне. Мои менеджеры определенно будут скрывать все как можно дольше.
Однажды, когда один из вокалистов крупнейшего бойз-бэнда Джозеф, «Prince 3», пропал на выходные – с девушкой! на Гавайях! – СМИ ничего об этом не узнали. Потому что единственное, что хуже побега одного из исполнителей, – это скандал. И для меня момент был катастрофически неудачный, так как скоро я должна была появиться в шоу «The Later Night». Мне нужен был мой фэндом во всей его силе, чтобы их поддержка помогла мне подняться на следующий уровень моей карьеры. По крайней мере, так утверждали мои менеджеры.
Я чувствовала себя немного виноватой из-за того, как они, должно быть, волновались, но это не отменяло моего желания устроить себе выходной. В кои-то веки мне захотелось подумать о себе. Не о семье, не о менеджерах, не о поклонниках. Я не хотела, чтобы моими поступками руководили обязательства или вина. Я хотела руководствоваться собой. Воспользоваться этим свободным днем, который мне удалось выкроить для себя.
Но все же я должна была быть осторожной, чтобы меня не узнали и не нашли.
С этой витающей над каждым моим шагом паранойей я обнаружила, что, следуя за Джеком, пробирающимся сквозь толпу, я успокаиваюсь, точно так, как успокаивалась, когда в толпе фанатов фокусировалась на Рене. Мой взгляд был прикован к его темно-зеленой рубашке с закатанными рукавами. До этого дня я и не знала, что мне нравятся закатывающие рукава парни. Да, мне это определенно нравилось.
Мы поднялись по целому ряду лестниц. Я взглянула на свои ноги в тапочках.
– Эй, Джек. Можем остановиться у обувного магазина или типа того?
Он обернулась.
– Я тебе теперь и обувь должен покупать?
– Успокойся, скряга. Я верну тебе деньги.
– Скряга? Причудливый день, – сказал он. Несмотря на свои слова, он одарил меня улыбкой. – Моя роскошная квартира, должно быть, произвела на тебя обманчивое впечатление. На самом деле я – изголодавшийся художник.
Подойдя к нему, я сложила ладони в умоляющем жесте.
– Пожалуйста, симпатичные? Не обязательно хорошие. Только… не уродливые.
– Ну и где ближайший обувной, когда он так нужен? – проворчал он. Но тут его взгляд загорелся идеей. – Ладно, следуй за мной, крестьянка в тапочках.
Мы прошли еще несколько кварталов, и я заметила, что магазины оживились. Галантерейные уступили место кофейням и бутикам. Вокруг, фотографируясь, прогуливались молодые люди. Я увидела не одну
