возобновлении игры, поэтому я отрываю взгляд от Марго и сосредотачиваюсь на шайбе, ожидая, когда она упадет. До конца игры осталось меньше двух минут, а мы на одно очко впереди. У нас есть два способа обеспечить победу: любой ценой не дать другой команде забить или забить еще раз самим. Как капитан и центровой, я лично предпочитаю наступление, а не оборону.
И достаточно скоро получаю свой шанс.
Всего за минуту до конца периода центровой «Соколов» выбрасывает шайбу, и я использую эту возможность. Бросаюсь к их зоне, с легкостью преодолевая защиту. Вратарь пытается меня подрезать, но я слишком быстр для него. Он выходит из линии ворот, готовый бросить мне вызов. Знаю, что не могу забить с такого острого угла, поэтому ищу удачную возможность.
К счастью, слышу знакомый голос, зовущий меня.
Тео подъезжает к моему левому флангу, клюшка наготове. Я имитирую удар, чтобы обмануть вратаря, а затем передаю шайбу Тео. Он сворачивает клюшку и наносит стремительный удар, который точно попадает во вратаря. Шайба влетает в сетку ворот, вызывая одобрительные крики нескольких болельщиков «Денверских Тузов» в здании. Они в меньшинстве, так как это выездная игра, но они все равно аплодируют достаточно громко, чтобы наполнить арену победными звуками.
Я отвожу Тео в сторону и обхватываю его рукой, слегка встряхивая.
— Блять, да! Это был красивый удар!
— Вот как это делается! — кричит он, когда остальная часть нашей команды собирается присоединиться к празднованию. Оуэн Эшфорд, еще один из нашей команды, врезается в нас с Тео медвежьими объятиями, а Риз идет прямо за ним.
На часах останется всего около сорока секунд, когда игра возобновится, и практически нет шансов, что «Соколы» смогут забить два гола за это время. Однако мы не сдаемся и не успокаиваемся, отказываясь позволить им иметь даже крошечную надежду. Как только игра официально завершена, мы поздравляем друг друга, хлопаем по шлемам и по спинам. Затем я веду остальных, пока мы обмениваемся рукопожатием с другой командой в центре площадки.
Все в восторге, когда мы направляемся в раздевалки, чтобы привести себя в порядок, и я тоже… хотя образ Марго с номером Сойера вонзается в мой мозг, как шип, врезаясь в волнение от нашей победы. У меня болят мышцы, я проголодался, а еще чертовски вспотел, поэтому снимаю экипировку и быстро иду в душ. После того, как надеваю чистую одежду, Тео спрашивает, не хочу ли я выпить, прежде чем закончиться вечер.
— А, да. Но сначала мне нужно поесть, — говорю я, не совсем уверенный, как чувствую себя сегодня вечером. — Дай мне время, когда мы вернемся в отель, нужно убедиться в своем состоянии.
Он и остальная команда уходят вместе, направляясь к командному автобусу, который отвезет нас обратно в отель. Но вместо того, чтобы следовать за ними, ненадолго задерживаюсь. Я мог бы солгать себе и сказать, что просто двигаюсь медленно после напряженной игры, но это чушь собачья, и я это знаю. Правда в том, что мне хочется увидеть Марго.
Перекинув сумку через плечо, выхожу из раздевалки и направляюсь по задним коридорам арены.
Выйдя на улицу, замечаю Марго возле двери, ее светлые волосы блестят в свете фонарей на парковке. Она болтает с Тедом, и я задерживаюсь, пока не кажется, что их разговор подходит к концу. Когда он начинает уходить, заворачивая за угол здания туда, где, скорее всего, ждет автобус, я спешу догнать Марго, пока она не последовала за ним.
Она замечает меня, когда Тед уходит, и я широко улыбаюсь.
— Итак, — говорю я, как только оказываюсь достаточно близко, чтобы она меня услышала. — Скажи мне правду, это был лучший хоккейный матч, который ты когда-либо видела в своей жизни?
— Это единственный хоккейный матч, который я когда-либо видела в своей жизни.
Я ухмыляюсь.
— Но это ведь означает, что все равно это была лучшая игра, которую ты когда-либо видела.
Она улыбается, склонив голову набок, словно соглашаясь с моей точкой зрения.
— Это было очень захватывающе, на самом деле. И ты сыграл очень хорошо. Поздравляю с победой. У меня есть фотография, как ты передаешь шайбу Тео в конце. Плюс еще одна как раз перед тем, как он забил последний гол. Они немного размыты, так как я сняла их на свой телефон, но все же думаю, что из них получатся хорошие посты в социальных сетях.
— Замечательно, — я провожу рукой по своим волосам, еще влажным после душа. — И насчет материала для рекламы… у меня есть кое-что для тебя.
Бросаю свою игровую сумку к ногам и наклоняюсь, чтобы покопаться внутри. Когда я чувствую толстую ткань одной из моих запасных маек, достаю ее и протягиваю ей. Она хмурится, глядя на нее в замешательстве.
— Ты ошиблась номером, — объясняю я. — Ты должна носить это.
— Ты имеешь в виду, что должна носить твой номер, — говорит она, поджимая губы в форме бантика.
— Именно это и имею в виду, — говорю я, не в силах сдержать собственническую нотку в голосе. Передаю майку, и она берет ее. — Ты должна надеть это на следующую игру. Я думаю, что это будет выглядеть очень сексуально на тебе. Гораздо горячее, чем одна из старых футболок Теда с номером Сойера, это уж точно.
Ее взгляд встречается с моим, и даже в тусклом свете парковки я вижу румянец на ее щеках.
— Не будет ли странно, если я надену твою майку?
Я не могу удержаться, чтобы не сделать шаг ближе к ней, и, поскольку вся остальная команда уже в автобусе и не могут нас видеть, пользуюсь случаем и провожу костяшками пальцев по ее лицу.
— Было бы странно, если бы между нами что-то было, — говорю я тихим голосом, когда мои глаза бегают между ее глазами. — А ты ясно дала понять, что нет. Что ничего не будет. Так что… это совсем не странно, верно?
У нее перехватывает дыхание, когда я провожу кончиками пальцев по ее челюсти, ее пульс трепещет на шее. Она сглатывает, затем кивает.
— Верно. Нет ничего. Так что это не будет странно. Я… тогда я подумаю о том, чтобы
