одеяло.
Самаэль с минуту впитывал в себя сладкую картинку. Вдыхал теперь почти удушающий, сладкий, сучий запах. А потом приблизился и резким движением вставил кляп в ее рот. Хоть соседние дома и пусты, визг ему не нужен.
* * *
Надя облилась ледяным потом, но первый порыв – вскочить и завопить во все горло подавила. В голове стучал молоточек: «Это не бомжи!»
Слишком тихим, ловким, незаметным получилось вторжение.
«Ну, какого черта я согласилась! Чужой дом, пустой поселок, окраина!»
Снизу больше снова ни звука. Сейчас придут к ней тоже?
«А сапоги свои я в тумбочку поставила. Может, решат: больше в доме нет никого?» – мелькнула трусливая мысль.
Больше всего сейчас хотелось: забиться в шкаф или под кровать, тихо ждать и надеяться: пронесет. Но бросить Люську в беде Надя не могла.
Погладила животик, прошептала малышу: «Прости. Буду тебя беречь. Как могу».
И осторожно поднялась с кровати.
* * *
Беременная спала голышом. Первым делом – подкрасться, вставить кляп. Дальше – слегка придушить. Босые пятки колотят по постели, в глазах, что странно, полыхает не ужас – гнев. Горячая штучка.
Тем интереснее. Но волю ей нужно подавить сразу. Врезал под подбородок, и голова бессильно откинулась.
Не удержался: вцепился рукой в перчатке в ее грудь, оставил синяки. Но быстро обуздал первый порыв. Стянул ей веревками руки и ноги. Прежде путами не пользовался, но сегодня хотелось – поморить подольше. Насладиться процессом. Не каждый раз настолько удачны исходные: жертва – одна в пустом доме и вокруг на километр никого.
Но на всякий случай прислушался. Вдруг показалось: половица наверху скрипнула. Беременная на постели как раз зашевелилась. Самаэль прошипел ей в ухо:
– Ты одна здесь?
Энергично закивала.
Но зрачки инстинктивно метнулись к носу. Не может быть! Неужели врет и в доме есть кто-то еще?! Она ведь собиралась ехать сама! Он точно знал!
Накатила ярость, рука сама нащупала в кармане нож. Хотелось вспороть ей брюхо немедленно. Однако оставлять опасность за спиной – не в его привычках.
Снова врезал ей под подбородок – в этот раз от души. Включил фонарик. Вышел из комнаты. Тишина. Осветил прихожую. На полу – единственные ботинки. На тумбочке – валяется одинокая куртка. В гостиной и кухне никого.
Двинулся на второй этаж. Шел аккуратно, но древние ступени все равно застонали.
Две двери. Одна распахнута, вторая закрыта. Подошел к притворенной, притаился. И почуял – еле уловимый, но отчетливо женский запах. Совсем рядом. Усмехнулся. Мужиков там нет и близко. Она одна. Кошечка затаилась в засаде. Смешно.
Открыл дверь рывком, сразу отпрыгнул. Уткнул луч фонарика в перепуганное девчачье лицо. Как и предполагал. Застыла у входа, руки стискивают тяжелый медный подсвечник. Охотиться на него собралась.
Видимых признаков нет, но все равно сразу понял: тоже беременная. Две добычи вместо одной? Когда нет живота, не возбуждает. Но оставлять свидетеля нельзя, пусть лицо и скрыто под балаклавой.
Вынул нож.
– Нет, пожалуйста! – отступила, залепетала.
А ведь хороша. Волосы русые, глазищи – два родника.
Снизу глухой стук. Судя по звуку, первая очнулась. Смогла, пусть и связана, спуститься с постели. Отвлекся на долю секунды – и еле успел увернуться. Невинное, перепуганное с виду создание метнуло в него канделябром. Ясное дело, промазала. Но изрядно разозлила.
Связать покрепче обеих. Еще раз проверить дом. И спокойно позабавиться. От души.
Но тут в дверь громко заколотили. Зазвенело, разбиваясь, окно. Дом наполнил мужской голос:
– Полиция! Немедленно откройте!
По всполоху торжества во взгляде понял: ее рук дело. Но как менты смогли добраться в глушь настолько быстро?!
В окно на первом этаже вспрыгнули. Топот ног.
Кинулся к окну – во дворе пусто. Один, максимум, двое. Вряд ли бы успели столь быстро созвать спецназ. Но свидетель – кем бы он ни был – ему не нужен.
Не колебался ни секунды: распахнул створку, сиганул со второго этажа. Упал удачно, в сугроб. Кинулся к лазу в заборе.
Сверху неслось:
– Стой! Будем стрелять!
Но ни единого выстрела не последовало. Да и полицейской машины, как успел ухватить краем глаза, у ворот не стояло.
Соседа на помощь позвала? Справиться мог бы и с ним. Но засвечивать себя, вступать в схватку в планы Самаэля не входило.
Машина рядом. Он успеет незаметно удрать.
* * *
Димка примчался через три четверти часа. По навигатору, Надя вспомнила, от их дома вчера рисовало семьдесят две минуты.
Полиция – хотя сосед-старик немедленно ее вызвал – до сих пор не подъехала.
Люська от «Скорой помощи» категорически отказалась и изо всех сил хорохорилась. На ее подбородке проступали два кровоподтека, запястья и щиколотки почернели от веревок.
– Я ведь говорил, девчонки! Нехорошо у нас! Бомжи озоруют! – причитал седобородый сосед.
Но Надя сомневалась, что деклассированный элемент отправится на взлом в одиночку. Да еще наденет балаклаву, хирургический костюм, перчатки и бахилы.
Какое счастье, что старик не спал! Мгновенно прочитал ее отчаянное сообщение, смог быстро добраться до дома и не растерялся: поднял шум, выбил окно!
Димка выглядел совсем зеленым.
«Волнуется за меня», – порадовалась Надя.
На Люську ноль внимания, первым делом обнял, прижал к себе, прошептал:
– Никуда больше одну не отпущу!
Соседский дед церемонно шаркнул, представился:
– Аким Ильич.
Полуянов с чувством потряс ему руку:
– Спасибо, Аким Ильич. За неравнодушие. За оперативность.
– Служил во флоте, – отрапортовал старик.
Экран его старенького мобильника засветился. Он нажал на прием – слушал и хмурился. Разговор завершил коротким:
– Свинство с вашей стороны.
Убрал телефон в карман, буркнул:
– У полицейских машина сломалась. Сказали, раз пострадавших нет, утром самим приезжать, писать заявление.
Дима обернулся к Люсе. Та глядела на него с несомненным любопытством, и Митрофанова сразу почувствовала к подруге неприязнь. Полуянов, впрочем, взглянул в ответ как надо – холодно, даже зло. Спросил отрывисто:
– Кто знал, что вы сюда едете?
Та растерялась:
– Васька.
– Ты докладываешь своему работодателю, куда едешь?
Та совсем растерялась:
– Так это ведь его дача.
Надя покраснела, залепетала:
– Прости, Дим. Я сказала тебе, что дом Люсин… чтоб ты точно меня отпустил.
– Понятно, – метнул в Митрофанову уничижительный взгляд. Снова обернулся к Люське: – С какой стати Василий пригласил тебя на свою пустую дачу?
– Я сама попросила! Потому что с матерью погрызлась!
– Кто еще знал, что вы сюда едете?
– Ну… Черемисина. Врач наш.
– Конкретно адрес?
– Нет. Просто, что мы за город собираемся!
– А матери ты что сказала?
– Да ничего, – фыркнула Люська. – Еще отчитываться перед ней! Просто сумку собрала и ушла.
– Ты когда решила уехать?
– Да
