вдруг стало холоднее.
— Она мне не скажет.
Зная, что она поклялась хранить тайну, она была больше шокирована тем, что Хлоя сохранила это, чем тем, что она впервые прикоснулась к ней.
— Почему ты хочешь знать?
— Потому что с тех пор она не была прежней. — Когда он снова открыл Zippo, его лицо засветилось от пламени, подчеркивая гнев, который начинал закипать внутри. — Я хочу знать, что ты ей сказала, Мария.
Если бы по другую сторону стола от него сидел кто-нибудь другой, он бы сейчас молился Господу. Но правда заключалась в том, что Лука ее не пугал. Даже если это и делало ее самым глупым человеком в Канзас-Сити.
Мария не хотела разглашать, о чем конкретно они говорили, но она знала, что он имел в виду. Хлоя не расстроилась бы из-за того, что она спросила о Кейне, поскольку, как ни странно, красавица со шрамом была на ее стороне. Однако она могла бы расстроиться, если бы ее спросили о ее бывшем друге, который стал для нее румяным.
— Я спросила Хлою, как она поняла, что любит тебя, а не Амо.
Зажигалка снова щелкнула.
— И что она ответила?
— Она сказала, что не знала, что любовь, которую она испытывала к Амо, была просто дружеской... до тебя.
Гнев, который он носил в себе, немного рассеялся после того, как он услышал ее слова. Вытащив сигарету из пачки, он зажал ее между губами, прежде чем зажечь свою Zippo в последний раз.
Мария могла видеть его - единственный страх, который носил в себе бугимен.
Страх потерять Хлою. Пятифутовая девочка была единственным, что делало будущего короля этого города... слабым.
В этот момент ей впервые стало жаль его... почти.
Мария раздвинула губы, задавая честный вопрос и желая получить честный ответ:
— Ты никогда не думал, что если бы Люцифер не сделал ей шрам, она была бы предназначена для Амо, а не для тебя?
Все видели эти две разбитые души такими, какими они были - предназначенными для вечного спаривания. Но Мария задалась вопросом, были ли они сломаны только для того, чтобы соответствовать друг другу? Если бы один из них никогда не был сломан, было бы это так? Если бы Хлоя никогда не получила свои шрамы, девушки, которую они знали, никогда бы не существовало, а другая, не сломленная, могла быть предназначена для Амо. В жизни люди думают, что они предназначены только для одной половинки, но что, если мы предназначены для двух?
— Нет. — Лука произнес это слово с уверенностью, как дым с его губ. — Хлоя была предназначена мне и только мне. Ее шрамы привели ее ко мне только в этой жизни.
Откинувшись на спинку кресла, Мария кивнула. Кто она такая, чтобы не согласиться с тем, что чувствует Лука? Она лишь хотела, чтобы он посмотрел на это под другим углом. Это была единственная причина, по которой он не убил ее в эту секунду, так как он привык, что она высказывает свои мысли.
— Вопрос в том, — он стряхнул пепел в пепельницу, — почему ты вообще задала ей этот вопрос?
Именно так, по ее мнению, должен был начаться их разговор.
Мария просто пожала плечами.
— Просто хотела узнать, если...
— Я бы поостерегся оскорблять меня больше, чем ты уже оскорбила, Мария.
Закрыв рот, она подумала, что это, вероятно, хорошая идея.
Сделав длинную затяжку, он еще больше сузил глаза.
— Если ты думаешь, что я не знаю, что ты танцевала с Кейном, не меньше, чем я знал, что ты танцевала с Домиником, то ты ошибаешься.
Нет, Мария не ошибалась. Она знала, что он знал. Лука знал, когда кто-то в этом городе обделался, даже если она никогда не понимала, как.
— Я ведь не пыталась скрыть это от тебя, не так ли? Я сказала тебе, куда иду, и что Кейн пригласил меня.
— Ну, может, тебе стоило.
— Что именно в Кейне тебе не нравится? — Мария достигла своего предела. — Что он не полноправный? Что он лучше нас? Или то, что он не боялся смотреть тебе в глаза, когда пожимал твою руку?
Голос Луки резал как лед:
— Так вот оно что, значит? Что нужно для того, чтобы Марии наконец-то кто-то чертовски понравился?
Может, и так! Да хрен его знает.
— Должна сказать, что это немного разочаровывает.
Вот оно, слово, которого она боялась, что он чувствует. Это была еще одна вещь, которую она не понимала: почему ей не нравится разочаровывать Луку.
— Я думала, что из всех людей ты бы понял.
— Почему?
Произнося каждое слово спокойно, Мария могла резать стекло своим голосом, как и он.
— Потому что Хлое не место в этом мире, как и Элль. И все же, я сижу здесь, впервые в жизни, говорю тебе, что мне нравится мужчина, которого ты даже не знаешь, но ты разочаровался во мне?
Лука откинулся в кресле, выпустив струйку дыма.
— Ты думаешь, твой драгоценный учитель может справиться с тем, кто ты есть на самом деле, Мария? Кто мы есть?
— Я не знаю, — правдиво ответила она. — Он не такой драгоценный, как ты думаешь, ты знаешь. Он вырос в Блу Парке.
Молчание Луки было настолько оглушительным, что единственное, что она могла услышать, это звук горящей сигаретной бумаги.
— Если он такой охуенно великий, как ты говоришь, почему он преподает в Legacy Prep?
О, я не знаю... деньги? 401K? Чтобы жить лучше?
— Никто не идеален, Лука.
— Нет, не идеален, — согласился он. — Я просто думал, что ты умнее, Мария. Правда, правда.
Скрестив руки, она подняла идеальную бровь. Ее брат никогда не разговаривал с ней таким образом. Так почему сейчас?
— Где это было, когда я танцевала с Домиником? Тогда тебе нечего было сказать.
Он разбил сигарету о стакан.
— Нашему отцу было что сказать.
— Да, ему было, и тебе тоже. — Встав, она направилась к двери, но остановилась только потому, что кое-что сводило ее с ума. Она не только не знала, кого еще спросить, но поскольку все было открыто, и она не собиралась разговаривать с Лукой в ближайшее время, она решила, что не помешает выкинуть этот гребаный вопрос из головы.
— Это правда, что Доминик может выстрелить кому-то между глаз с расстояния в сотню
