class="p1">Она была редким гостем в этом кабинете, поэтому не без любопытства обвела, наконец, глазами помещение, будто сканируя:
— Я надеюсь, наша беседа будет иметь возможность носить конфиденциальный характер? — намекнула она прозрачно на присутствие записывающей аппаратуры.
Он понял, о чем она говорит, поэтому поджав обиженно губы (уморительное зрелище — наблюдать обиженного толстяка) пробурчал:
— Законом запрещено устанавливать аппаратуру подобного рода в кабинеты Президента и его Госсекретаря. Впрочем, для страховки от такого казуса, мои парни на регулярной основе проверяют все предметы в помещении, а также стены и окна. Вас удовлетворил мой ответ, миссис Хассел? — вновь перешел он канцелярский тон.
— Вполне, — усмехнулась она, — если только вы сами не грешите подобными фокусами, намекнула она на дела давно минувших дней, когда хозяин этого кабинета, сделал тайную запись совещания у прежнего директора ЦРУ, где он не совсем лестно высказывался о президенте, что ему и позволило занять его пост впоследствии.
— Я, кажется, не давал повода…, — начал было он, закипая, но вспомнив тот грязный случай, тут же примолк, а затем прошелестел немного виноватым голосом. — Нет, Джина, все уже в прошлом.
— Хотелось бы верить, — кротко кивнула она ему в ответ.
— Ты пришла ко мне по тому делу, о котором я думаю? — осторожно спросил он, не раскрывая сути.
— Да, Майки. Адмирал доложил, что у него все готово, и он выдвинется на исходные позиции к вечеру 5 сентября, — так же осторожно ответила она ему.
Даже находясь в, казалось бы, защищенном со всех сторон кабинете Госсекретаря, они не могли говорить открыто о том, что занимало их умы все последнее время. Долгие годы занятий грязными политическими играми, в которых нельзя было доверять даже собственным друзьям, приучили их обоих к строжайшей конспирации. Именно поэтому, попадись запись их разговора в руки посторонних, те не смогли бы ничего понять толкового из их диалога.
— Джина, объясни мне еще раз, почему именно я должен идти к нему с этим делом? Ты же прекрасно знаешь, как он меня подвергает обструкции при каждом удобном случае из-за того, что моя фигура в этом кресле была компромиссом между враждующими кланами, — начал он, добавив в голос плаксивых ноток.
— Прикажешь мне идти к нему?! — вспыхнула Хассел. — Да его начинает корежить только при одном моем появлении! Я для него являюсь еще более худшим вариантом, чем ты.
— В конце концов, Джина, не я был инициатором проведения данной акции. Она была разработана и просчитана именно в вашем ведомстве…
— В нашем, Майк, в нашем, — улыбнулась она ему, напоминая, что еще некоторое время назад он был ее непосредственным начальником.
— В нашем, в вашем — это сути не меняет. Я все равно не знаю всех деталей операции. А если он начнет глубже интересоваться, что я ему буду говорить? Ты, как я вижу, хочешь, чтобы он выставил меня за дверь, как напрудившего в постель хозяина щенка!
— Майки! Мы уже с тобой говорили на эту тему, — мягким, но все же убежденным голосом взывала она к нему. — Такой шанс выпадает в жизни всего лишь единожды. Если мы его упустим, то все равно головы полетят с плеч. И это будут наши с тобой головы. В лучшем случае нас вышибут под зад коленом без пенсии, за то, что мы прозевали удобный момент обуздания русских. И будет для нас большой удачей, если после всего этого меня возьмут работать воспитательницей в детский сад, где-нибудь в Гарлеме, а тебя разносчиком утренних газет. В худшем же случае то же самое с нами проделают русские, если, — тут она сделала многозначительную паузу.
— Если, что?!
— Если, конечно, захотят оставить нас в живых, — жестко закончила она свою мысль.
— Джина, не пугай меня, — поежился в своем кресле Помпео.
— Нисколько не собиралась. Просто прикинь в уме. Сейчас у русских имеется рабочая стационарная установка, держащая под прицелом всю Северную Атлантику, Ледовитый океан и северную часть Тихого, включая Аляску, потому что она, наверняка может работать в диапазоне 360˚. А еще имеется, готовый к первым воздушным полетам ее аэромобильный вариант. Если у русских пройдет все нормально с аэромобильной версией, а у меня нет веских оснований в этом сомневаться, то уже через пару-тройку месяцев у них будет уже не один, а как минимум, два самолета-носителя протонного ускорителя. Барражируя в Тихом и Атлантическом океане, они за 5–6 часов перетопят все наши «Огайо» с баллистическими ракетами на борту, а потом ничуть не спеша примутся за остальной надводный флот, начиная с авиаматок. Но и это еще не все. Через полгода, максимум через год, такую же установку они выведут и на орбиту. Есть ли смысл говорить тебе, что за этим последует?
Госсекретарь вымученно помотал головой в знак отрицания.
— Правильно! — подхватила цэрэушница. — Как в злых русских анекдотах — пролив имени товарища Stalina между Мексикой и Канадой.
— Нам в любом случае не светит ничего хорошего, — опять запричитал он по-бабьи, тряся своими пухлыми щеками.
— Это почему же вдруг такой пессимизм? — выгнула она вопросительно бровь.
— Да, все потому! Ты живописала только один вариант исхода, это в том случае, если мы провороним программу русского перевооружения. Но ты умолчала о других, не менее скорбных для нас вариантах развития событий.
— Это, каких же? — опять удивилась старая женщина.
— Представь себе, что операция пошла не по плану. Допустим, на базе русских произошла бойня, но результатов, желаемых нами, мы не смогли добиться. Наше изделие не смогло поразить бункер, а значит, не удалось замести следы. Как ты думаешь, Дон кого назначит крайним за провал?! — позабыв о конспирации, почти в открытую жаловался Госсекретарь.
— Ну, уж не нас! Это точно! — парировала она его предположение, закидывая ногу на ногу. — Официально план разрабатывался в Арлингтонском Центре Пентагона. Исполнителями его были представители ВМС. Финальную точку в операции должны будут ставить Силы Стратегического Командования. Где ты видишь мое, а тем более свое присутствие?! Мы, всего лишь подали общую идею. А если у кого-то мозги набекрень или руки кривые от рожденья, то это, извини, не наша печаль и забота.
— Ладно. Убедила. Но даже если все и пройдет гладко, то нам-то, что с того? Всем уже ясно, что второго срока у Дона не будет. Ему объявили открытую войну, начиная от всех финансовых структур до социальных сетей. У Сонного Джо есть и свой госсекретарь и свой директор ЦРУ. Так что, в любом случае, нам с тобой сидеть на этих постах — до января.
— Не хитри со мной, Майк! — игриво прищурилась бойкая старушка. — Я
