я не думал. Ты жена моего брата, я никогда не представлял, как сплю с тобой. Но ты все сделала сама, это ты затащила меня в пропасть!
— Я?!
— Именно ты! Напоила, прилегла на меня, начала тереться о мой член, конечно, я возбудился, еще это короткое платье… Потом сексуально укусила губу. У меня же не было шансов!
— Значит во всем виновата я? Ты такой бедный и несчастный стал жертвой моей развращенности? Какой же ты козел! Вот и валяйся на своем диване, я больше никогда сюда не приду! Думала нормально поговорить, но нет! Это просто невыносимо. Конечно, ты или смеешься надо мной или выставляешь похотливой тварью.
— Я этого не говорил, — смеется Дима. — Не понимаю, почему ты не можешь признать, что мы отлично провели время, что я прекрасен в постели, и ты вспоминаешь свой длительный оргазм с улыбкой на лице.
— Закрой рот!
— Я знаю, что ты хочешь меня. У тебя все в глазах написано. Там вывеска: «Трахни меня еще разочек».
— Закрой рот, или я тебя придушу прямо сейчас!
— Валяй.
Это становится невыносимым. Я уже не в себе и наклоняюсь к нему, думает, я шучу? Моя рука на его сильной жилистой шее, и я продолжаю сжимать. Дима улыбается еле заметной красивой улыбкой и смотрит на меня.
— Дашь хоть последнее слово? Даже самые жестокие палачи позволяют осужденному сказать что-то напоследок.
Молчу, но непроизвольно ослабляю руку. Дима смотрит мне в глаза с чудовищной искренностью и говорит:
— Мне тоже безумно понравилось. Думаю о тебе постоянно, даже спать не могу. Я хочу тебя прямо здесь и прямо сейчас.
Дима рывком притягивает меня к себе и целует, целует, целует. Мысли склеиваются между собой, и все путается. Забываю злиться, забываю, что все решила, и позволяю целовать себя, как он хочет. А хочет Дима все и сразу, хочет, чтобы у меня ноги подкашивались. Не думала, что умею так целоваться. Наконец-то выходит поставить руки на его грудь и разорвать губы. Дима смотрит из-под нависших толстых бровей страшным взглядом. Мне кажется, именно такой взгляд у человека, готового убить.
— Блять, если ты скажешь, что передумала, я разъебу что-нибудь, — шепчет Дима, не моргая.
— Давай не на диване, я с него сваливаюсь. Пошли в спальню.
Страшный взгляд сменяется нетерпеливым, Дима встает и одним рывком поднимает меня. Он держит меня за попу, мои ноги обхватывают его тело, так он и несет меня в спальню, на ходу ловя слишком мокрые поцелуи. Спальня отделана черными мягкими панелями, там окно во всю стену, низкая черная кровать, рядом с ней еще более низкая тумба. Максимальный минимализм, что еще сказать. Дима опускает меня на кровать и даже слишком быстро раздевает, я хочу продолжать целоваться, жду что поцелуи переместятся на грудь, мне это так нравилось, только у Димы другие планы. Он ловко разворачивает меня, и мне остается только смотреть в стену.
Алкоголь в прошлый раз только портил все, как же много приятного я упускала. Сейчас чувствую абсолютно все, чувствую его силу и уверенность, и темп на грани с сумасшествием. Мне нравятся и мои безгранично громкие стоны. Когда Дима устает, начинает замедляться и слегка приподнимает меня за плечи, чтобы поцеловать в шею или губы. Хочу целоваться дольше. Когда он это замечает, толкает меня обратно, не жестко, но настойчиво. Мне нравится чувствовать себя слабой, нравится полностью отдать контроль, и меня заводит, что я не знаю, что будет в следующую секунду. Меняются позы, меняются ощущения. Я получаю от секса с Димой такой спектр эмоций, что уже, наверное, глаза светятся, словно прожекторы. Меня все сильнее выкручивает, я уже кричу и думаю, что сойду с ума, все же наступает конец. Мне кажется, так часто я не дышала еще никогда.
— Хочешь водички? — спрашивает Дима и тихонечко целует меня в плечо.
— Очень.
— Сейчас принесу.
Он уходит и возвращается со стаканом воды, протягивает его мне, так и стоит совершенно голый у кровати. Вручаю ему пустой стакан и откидываюсь на спину, найдя опору в локтях. Дима не спешит ни одеться, ни забраться под одеяло, стоит и в окно поглядывает.
— Хоть бы оделся.
— Тебе что не нравится мое тело? — усмехается Дима, а потом заинтересованно смотрит на меня. — Посмотри-ка на меня, смотри-смотри. Да, мне не показалось. Черт, Мира, этот взгляд… Он не смущенный, не похотливый, не думал, что человек способен так смотреть.
— И какой же у меня сейчас взгляд?
— В твоих глазах нет ничего, кроме тьмы. Это взгляд дьяволицы. Мне аж плохо стало, а как справляется бедняга Андрей? Да у него с самого начала не было шансов.
Дима все же возвращается ко мне в кровать, мы укрываемся одеялом и смотрим друг на друга.
— Так не должно быть, — вздыхаю я.
— Почему ты захотела секса в первый раз? Раз отгребла не за что, нужно было сделать гадость? Ты поступила, как обиженный ребенок.
— Я думала об этом и не знаю, — я опускаю глаза. — Не знаю, чего я хотела, не знаю, о чем думала. Мне это просто было нужно.
— Сейчас не было алкоголя, не было и тех факторов, которыми можно оправдать ошибку. Между нами есть связь, которой слишком сложно сопротивляться.
— А ты, Дима? — смотрю на него, он сейчас серьезен. — Ты ведь ненавидишь своего брата. Знаешь, как Андрей к тебе относится, знаешь, что твоя мать всегда сравнивает вас. Андрей же такой молодец, успешный и богатый, они наверняка часто говорили тебе, что ты хуже. Это такая месть Андрею? Что ты чувствуешь, когда трахаешь меня? Самоутверждаешься так? Доказываешь, что хоть он такой чудесный, но его любимая Мира оказалась в твоей постели, именно в твоей?
— Андрей всегда был лучше меня. Он был послушным мальчиком, я вредным, он хорошо учился, я плохо. Его друзья были надежными, мои сомнительными, и девушки у него были милые, а у меня самовлюбленные скандалистки. И всю жизнь он был лучше: больше зарабатывал, помогал матери и сестре, был таким правильным, везде выигрывал, все у него получалось. В глубине души я восхищаюсь им, может и мне хотелось бы быть честным, правильным и достичь большего. У меня же так не вышло. Я часто начинал чуть ли не с нуля, но что мы видим в итоге? У меня вроде и дом, и бизнес, только все это не в тех масштабах, что у брата, и сам я куда хуже, как человек. У Андрея же все лучшее: квартиры, машины, постоянные доходы, хорошее отношение семьи. Он,
