Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
труд был по достоинству оценен. Беглых казахов с охотой брали на работу, понимая, что те, ради детей, все будут делать на совесть.
Но местное население враждебно приняло пришлых, по всем окрестностям разнесся слух, будто бы казахи воруют и едят детей.
Вместе с казахами шел еще один поток голодных беженцев — братьев по несчастью — украинцев. По мнению властей, беженцы деморализующе действовали на местных колхозников, поскольку предрекали им наступление такого же голода, что разразился на их родине.
— Мы поели лошадей и собак, вам тоже придется. У нас был урожай неплохой, но мы раньше всех активизировались и нас взяли в оборот, — говорили они.
В пути семья Смагуловых познакомилась и сдружилась с другой такой же семьёй, спасающихся от голода на чужбине. Жили они вместе, под одной крышей, в доме, выделенного им в качестве временного жилья.
Два года пролетели незаметно и казалось, жизнь налаживается.
Летним августовским днем Раимбек со старшим сыном из второй семьи, веселым парнем по имени Жомарт, пошли полакомиться ягодами в лесочке, что рядом со станицей. Жомарт был старше Раимбека на четыре года, ему было восемнадцать лет и с ним было интересно, он знал много чего, в том числе и о запретных вещах, что так волновали его юного друга.
Вернулись к вечеру. В их общем доме никого не было. И это было странно. Куда могли подеваться пятеро взрослых людей — с ними жил и работал, кроме родителей Жомарта, его родной дядя — и четверо детей.
— Надо спрятаться, — уверенно сказал Жомарт, — может их арестовали, тогда и за нами придут.
За станицей начинались овраги, чуть дальше простиралась огромное поле. Вот в одном из таких оврагах, подростки и обнаружили своих родных.
Все были мертвы: и родители обоих мальчишек, и дядя Жомарта, две сестры Раимбека, сестра и братишка Жомарта. Брат Жомарта — пацан двенадцати лет — был обезглавлен. Головы его обнаружить так и не удалось.
Они стояли и смотрели на мертвые тела близких им людей. Шок от увиденного был так глубок, что они даже не плакали не кричали, а молча сели на траву, прижавшись друг к другу и бездумно созерцали багровые сполохи, уплывающего за горизонт, солнца. Спустя время, Раимбека стала бить крупная дрожь.
Со стороны поселка к ним бежали люди, были слышны заполошные вскрики, топот конских копыт. Кто-то кричал:
— ГПУ надо вызывать!
С того момента жизнь Раимбека стала напоминать метание соломинки в холодной и бурлящей реке. А ведь он думал, что худшее уже позади.
Приехали какие-то люди из районного центра и увезли в детдом. Что стало с Жомартом, он не знал.
Жомарт нашел его через год, предложил сбежать. Раимбек согласился. Решили вернуться на родину.
Возвращение растянулось на годы беспризорной жизни, в долгом пути домой они, то подрабатывали, то воровали. Когда до казахстанской границы осталось рукой подать, началась война с немцами.
Оба добровольно ушли на фронт. Жомарт погиб в первый же год войны, Раимбек с ранениями вернулся в Караганду. Устроился работать на железную дорогу, женился. Рассчитывал попозже поехать в Жанааркинский район, найти кого-нибудь из родных.
— Как же я счастлив, что нашел вас в добром здравии, родные вы мои!
Через пять лет после встречи с Раимбеком, все так же в городе, на вокзале к нему подошла незнакомая молодая женщина.
— Ата, здравствуйте, вы узнаете меня?
Это оказалось младшая дочь Айкена. В Караганде была проездом, уезжала в Алмату. Они присели на деревянную скамью, времени до прибытия ее поезда было достаточно, она коротко поведала о том, что стало с ее родителями, расспросила о житье бытье своих родичей.
Так, Толеутай-ата узнал о злоключениях второго брата и его семьи. В далеком тысяча девятьсот тридцать четвертом году добрались они до границы с Китаем, намереваясь перейти ее, но стали свидетелями ужасной сцены: советские пограничники на их глазах расстреляли таких же, как они перебежчиков-горемык: взрослых, детей и стариков.
Отец Айжан принял решение обосноваться, где нибудь в этих краях. Через несколько лет, перед войной его забрали в трудармию. Они с матерью слышали о нем разноречивую информацию: то ли он от тяжёлых работ скончался на шахте, то ли ушел на войну и сгинул там бесследно. Обе сестры, будучи подростками, работали на оборонном заводе, изготавливая на станках пули для винтовок.
Мать умерла, а она с сестрой в перебралась в Алмату. Там, каждая из сестер, вышла замуж. Видимо, тяжелый труд на заводе, был самым сильным воспоминанием юности, потому что, горько улыбнувшись, Айжан, как бы подытожила:
— За работу нам давали двести граммов хлеба и этого было так мало, мы все время хотели есть. Кто-то придумал стишок, я его часто вспоминаю. Ёш твой бога мать. Боқ ауыз айту жарамайды. Екі жуз грамм қара нан. Бір жеуіне жарамайды.
— Бедные мои, и вам горя хлебнуть довелось. О, Құдайым ай, чем же мы прогневили тебя? Но, хвала Всевышнему, война закончилась. Все беды позади. Мы живем сейчас в ауле, в большом доме, мой Канабек построил. Совхоз или колхоз, я их не различаю, Кокпектинский называется.
— Как будет возможность, aтa, мы приедем к вам в гости, и вы приезжайте!
— Конечно, дочка, с радостью встретим вас всех. Расскажи мне, светоч мой, какие думы-переживания занимали моего брата в то время, что он был с вами.
— Очень страдал он, ата, от того, что скитались мы, как перекати-поле, по всей степи. Песню услышал одну, как называлась она, он не знал, но часто напевал ее. Я теперь, вспоминая отца, в первую очередь, слышу эту песню. Грустная она, сочинили ее такие же казахи, как мы, горемыки, ищущие убежище от бед. Саму песню, забыла уже, помню только одну строчку.
Айжан прикрыв глаза, негромко пропела:
–Қара тұлпар қара томарға сүренді.
Эту единственную строчку, позже, в минуты душевных раздумий, напевал Толеутай-ата, сожалея, что не знает всей песни. В образе черного скакуна, обезножевшего в пути, виделся ему народ казахский, мечущийся по земле в поисках счастья.
Печальная участь, постигшая обоих братьев, заставила по-новому взглянуть на свою жизнь. Выходило, что несмотря на смерть жены и детей, лишения и невзгоды, он относительно счастлив, доживает свои дни в кругу семьи, окруженный внуками. Чего еще желать?
Эх, не зря казахи, боясь сглазить судьбу, никогда не хвалились своим счастьем. Думалось ему, что впереди у него долгие годы спокойной старости, но через год с лишним, домой вернулся из лагеря, не погибший на войне, Айнабек…
И печаль окутала его сердце, он узнал, как ненавидит
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
