какой ты. И чутье меня не обманывает.
Она замолчала, сделала очередной глоток самогона и закусила кусочком колбаски.
– Спасибо, бабушка. – Олег улыбнулся, ему было приятно, любопытство проснулось в нем.
О чем это она? Что ему такое расскажет? Вступление было многообещающим.
– А началась вся эта история довольно давно. Тебя еще в помине не было. Да что говорить, твои родители еще сами малы были. Я уже и не помню, какой это год-то и был, да и ладно, это не имеет значения. А случай этот произошел с твоим дедом, моим мужем покойным, царствие ему небесное. – Бабушка перекрестилась, снова глотнула самогонки и на этот раз не закусила. – А случилась с ним интересная история. – Бабушка подняла вверх указательный палец, показывая тем важность сказанного. – Помнишь, я тебя пару лет назад водила в соседнее село Сивинь. Или это было в том году?
– Кажется, это было в том году, – отозвался Олег, – ты мне показывала место, где ты жила маленькая, рассказала, как вас раскулачили. Потом ты мне показывала еще строение, где был барский дом какой-то.
– Да, точно! Ну, значит, слушай…
Бабушка начала свой рассказ.
Олег завороженно слушал, ему было интересно, что же такое бабушка ему сейчас поведает, о чем никто больше не знал. И это странным образом Олегу польстило, словно это его личная заслуга, раз он вызвал у бабушки такое доверие.
Оказывается, его дед Петр Васильевич очень любил рыбалку, а коли в селе была только мелкая речка Мада́евка, то он иногда наведывался рыбачить на дальнюю речку Сиви́нь.
Олег так и не понял, или речку так назвали в честь села, или наоборот, но это не суть важно. А так как у Петра Васильевича были друзья-знакомые в селе Сивинь, то он частенько наведывался туда – посидеть, пообщаться, раскинуться в картишки, выпить самогончику, ну и, конечно, порыбачить.
В тот осенний день получилось так, что дед попал на рыбалку один. Видимо, так уже самой судьбой было заранее предусмотрено. Один из его товарищей приболел, у другого возникли дела, и он сказал, что, возможно, присоединится позже, да и погода была сомнительная – подозрительные тучи нависли над землей и вот-вот готовы были разлиться сильным дождем. Так оно и получилось – начался сильный проливной дождь.
Несмотря на то что с утра было пасмурно, Петр Васильевич не догадался захватить с собой что-то теплое из одежды, а его плащ с капюшоном совсем уже перестал спасать от сильного дождя. И от села он уже отошел довольно далеко. Тут он вспомнил, что на окраине села находится старый особняк – бывший барский дом. Он был уже совсем плох, но все-таки хоть какая-то крыша над головой.
До дома Петр Васильевич добежал быстро и забрался в него. Как-то его местный товарищ рассказал, что после революции дом этот недолго пустовал. Его приспособили под школу-интернат, и только недавно из-за общей ветхости строения сирот отсюда выселили и оставили дом догнивать под воздействием безжалостного времени.
Петр Васильевич отогрелся, немного обсох, а потом решил перекусить скромным провиантом из своего лукошка.
Его трапезу составляли два куска темного хлеба с двумя ломтями сала, два вареных яйца, один блин и, конечно, небольшая чекушка самогонки, которую так хорошо гнала его супруга.
Насытившись и слегка охмелев, дед стал от нечего делать бродить по опустевшим комнатам. И в одном месте вдруг проломились прогнившие за последние несколько лет старые деревянные половицы. Раздался хруст и треск, и мужик провалился в подпол.
Судя по всему, это была какая-то закрытая, секретная часть подпола, не соединенная напрямую с остальной частью подвала. И каким-то образом вплоть до того дня она оставалась никем не обследованной – никто о ней не знал. А уже через несколько минут Петр Васильевич оказался лицом к лицу с удивительным открытием.
Сначала он, чертыхнувшись, выругался, потер ушибленную ногу, после чего приподнялся.
Встать в полный рост не получалось, потолок был слишком низкий. Петр Васильевич хотел было вылезти обратно, но потом решил обследовать это помещение, коли уж попал сюда так неожиданно, да и любопытство взяло верх.
Глаза уже немного привыкли к темноте, да и с проломленного пола сверху немного поступал свет. Хотя фонарик бы сейчас совсем не помешал. А обнаружив кое-что любопытное, Петр Васильевич, не поверив своим глазам, покопался в кармане и достал спички.
Маленький огонек выхватил из темноты удивительные вещи. Видимо, некогда жившие тут люди – а это были вроде как дворяне, хотя кто-то говорил, что тут обитала семья немецкого происхождения, – так вот, эти самые люди, убегая, прихватили с собой свои драгоценные и различные компактные вещи. Но то, что вывезти из России им было сложно, они оставили здесь, в тайной части подвала, видимо, надеясь на свое скорое возвращение.
Там громоздились разнообразные столовые приборы – посеребренные вилки и ложки, такие же серебряные супницы. Также были драгоценный фарфор, позолоченные вазы и мелкое столовое серебро.
Петр Васильевич изжег почти весь коробок спичек, пытаясь рассмотреть найденное.
Он понял, что это ценные вещи и он, считай, нашел сокровища, с которыми надо теперь что-то делать.
Первый порыв был захватить из этого добра все то, что можно унести с собой. Разложив по карманам и в свое лукошко. Но потом, здраво рассудив, он решил все оставить тут как есть и прийти завтра с фонариком и большой сумкой. Заодно все тут тщательно обследовать, так как в этом проеме виднелось углубление, и интуиция подсказывала, что там тоже что-то есть.
Домой Петр Васильевич вернулся возбужденным, глаза его горели.
– Что с тобой, ты какой-то не такой? – спрашивала его Екатерина Михайловна.
– Ой, жена, не спрашивай! Боюсь говорить, завтра снова пойду на рыбалку и приду с таким уловом, что тебе и не снилось!
Еще затемно он вышел из дома. Добрался до нужного места, зашел в заброшенный дом и остановился возле того проломленного пола, который вчера замаскировал досками. Все было так же, как он вчера и оставил. И слава богу.
Немного волнуясь, Петр Васильевич раскидал доски и аккуратно спустился в подвал, куда вчера так неожиданно провалился.
Ему показалось, что случившееся вчера было будто
