– Нет, уважаемый Аркадий Никанорович, никаких визитов вы наносить не будете. Я думаю, вы поняли, с кем имеете дело, и надеюсь, мы больше не увидим вас с вашими ребятами во дворе нашего дома. И никакие визиты вы нам наносить не будете – ни цивилизованные, ни какие-то еще!
– Но подождите! – Аркадий Никанорович вскочил с дивана. – Вы же обещали как-то посодействовать. Может, нам поискать их вместе? Обещаю, один алмаз будет ваш! – и его глаза алчно заблестели.
– Такие вопросы я не могу решать. Мне надо посоветоваться с Олегом. Но, я думаю, ответ будет отрицательным. Лучше вам забыть про свои камушки и про нас.
Мне ничего не ответили, но я видела этот испепеляющий и злой взгляд. И все же надеялась, что мой сегодняшний визит произвел впечатление на эту троицу, и им хватит здравого смысла не соваться больше к нам с глупыми требованиями и угрозами.
– Кстати, а чей это дом? – спросила я, уже стоя в прихожей.
– Это мой дом, – ответил Эрудит. – Я его приобрел год назад, чтобы была возможность ездить в это село сколько душе угодно. Возможно, останусь тут доживать свой век.
– Дайте понять своим ребятам, чтобы не препятствовали моему уходу. – После этих слов я вышла на крыльцо.
Резван, которого я отключила, проникая сюда, уже стоял на ногах и потирал виски. Рядом с ним с каким-то флакончиком отирался Ник.
Бедный ротвейлер Аксай лежал в стороне, подергивался и иногда поскуливал – видимо, скоро очухается.
– Ты!.. Сука! – вырвалось у Резвана, и он было дернулся в мою сторону, но Ник его остановил. – Собаку-то зачем так? Что ты с ним сделала?
– Я думаю, в деревне найдется ветеринар, который ему поможет. Хотя мой совет – везите его лучше в город в клинику, причем прямо сейчас, пользуясь его сонным состоянием. Травма не очень сильная.
– Я тебя убью! – зло вырвалось у Резвана.
– Я думаю, ваш дядя даст вам ценные указания, как стоит поступать дальше в отношении меня и Олега. – С этими словами я убрала пистолет в кобуру, давая понять, что бояться мне тут нечего.
Открыв дверь, ведущую из двора на улицу, я покинула этот интересный дом, находящийся на окраине села на берегу речки.
Глава 7
…Уже на следующий день он собирался уехать, но бабушка остудила его пыл, попросив пойти с ней в стадо. Она специально договорилась с кем-то пасти пораньше, пока внук не уехал.
Олег был не против, к тому же стадо ему пасти нравилось.
Погода была отличная. Коз в стаде уменьшилось, раньше было больше – до ста голов. А теперь, может, шестьдесят от силы. И бабушкина подруга больше не ходила с ними пасти вот уже второй год. Стала жаловаться на здоровье, хотя козу продолжала держать. А пасти за себя просила кого-то из мужиков, расплачиваясь с ними литром самогонки, которую сама и гнала.
В этот день все происходило по отработанному сценарию. Дошли до нужного места, побродили там до полудня, дав козам наесться травы, а потом свернули в молодые березки, чтоб сделать там привал на пару часов.
Бабушка задремала, причем более чем на два часа. А Олег сидел и наблюдал за козами и был совсем не против, что бабуля уснула. Пусть хоть до вечера спит, лишь бы поменьше бродить с этим стадом.
Но бабушка проснулась в три часа. Предложила перекусить и, как и ожидалось, достала чекушку с самогоном.
Олег ждал этого еще с полудня, но бабушка, видимо, решила отложить сей процесс ближе к вечеру.
Олег немного удивился, что бабушка на этот раз выпила достаточно много и все за один присест. После чего, разумеется, изрядно захмелела, стала петь песни и рассказывать всякую чепуху, в основном из своей юности. Также словоохотливая бабуля затронула волнующую на данный момент Олега тему. Про брата Андрея.
Олег старался не давать комментариев и просто слушал. Он в очередной раз убедился, что бабушка не жалует Андрея и его мать. А уж сейчас на хмельное настроение бабушка не стеснялась в выражениях и высказала все, что она думает. И также Олег окончательно убедился в том, что и Андрей прав – ему тут делать нечего, он чужой, бабушка его совсем не признает.
Это, конечно, обидно, но при чем тут он, Олег? Наверное, из-за того, что его больше любят и уделяют внимания. Что у него родители живут вместе и не ругаются. Что он одевается лучше. И что одна из самых красивых девчонок села встречается с ним…
Олег уже почти не слушал бабушку, углубившись в свои мысли. А та тем временем сменила тему разговора, причем достаточно резко:
– …поэтому, Олежка, я это никому не рассказывала. Никому! – проговорила она.
– Что не рассказывала? – не понял Олег.
– А я тебе это еще и не рассказала. И ты, я смотрю, меня не очень слушал.
– Нет, я слушаю.
– И правильно делаешь. Знаешь, Олеж, ты стал уже такой взрослый и осмысленный парень, что я могу тебе это рассказать, – произнесла бабушка и многозначительно посмотрела на Олега. – Об этом не знает никто! Знал еще твой дед, но он унес эту тайну в могилу, когда тебе было три годика. И я долго думала, кому об этом рассказать. Твоей матери или своему сыну Анатолию. И поняла, что никому из них я не могу это доверить. Сама не знаю почему, предчувствие али какое было. Но просто не было доверия к ним, хоть они и мои дети.
Олег ничего не ответил, когда бабушка сделала паузу. Что это она так вдруг изменила тему разговора, и сама при этом стала выглядеть как-то иначе, более загадочней, что ли. И несмотря на то что выпила она немало, речь ее была достаточно связная и трезвая.
– И я поняла, что только ты, Олеж, мой внучок, единственный человек, которому я могу это рассказать. Я в это посвящу только тебя. И я уверена, что ты никому не расскажешь, а потом используешь все это с умом, так, как надо. Я же вижу,
