Родной город Саши и Жени отделяло от Астрахани половина страны! «Как я тогда попал сюда?»— молодой человек совершенно ничего не понимал.
Ткачиха насторожилась. Она отошла от костра и начала вглядываться куда-то за спину Саши. Глаза она при этом снова щурила. Ее очки совершенно ни на что не годились.
Молодой человек тоже обернулся и увидел, как плотные комки паутины, которыми был заткнут вход в пещеру, падают на пол. Радуясь внезапному освобождению, Саша рванулся вперед. Шаг, еще один, и вот он уже прорывается сквозь жалкие остатки паутины.
Но с другой стороны он наткнулся на незнакомца.
Отражая блеск костра в центре пещеры, на него смотрели глаза из-под серой бутафорской маски зайца.
— Ты! — зашипела Ткачиха. — Вот уж правду говорят, вспомнишь солнце, вот и лучик.
Глаза, что смотрели на Сашу, показались ему мертвыми. Они были серого цвета и напоминали взгляд дохлой рыбы. Над глазами сквозь прорези маски можно было различить тени густых бровей. Заячья Маска был одного роста с Сашей, да и телосложение имел такое же худощавое.
— Я пришел за чужаком, — промолвил Заячья Маска.
— Он мой! — возразила паучиха, быстро приблизившись к нему. — Я получу награду от Владыки, Я! Я буду прощена!
— Получишь, — голос лесного Посланника был спокойный, юношеский. — Но отведу его к Лесному Царю я.
— Это еще почему?! Хочешь забрать мою славу?!
— Мне не нужна слава. А отыскать Владыку могу лишь я.
С этим Ткачиха спорить не могла. Рядовые обитатели Леса не могли просто взять и отправиться к Хозяину Леса на аудиенцию. Его видели редко и лишь на лесных празднествах. Если же Владыка появлялся перед кем-то вне этих обстоятельство, то это грозило неприятности.
Сашка попытался обойти Заячью Маску — быть может, тогда он рванет прочь из пещеры и спасется? Такая глупая надежда. Посланник надежно закрывал собой вход в пещеру и зорко следил за чужаком.
— Я обязательно передам Владыке, что ты поймала его. Лес не забудет о тебе.
Паучиха скривила губы, будто последние слова показались ей насмешкой. Саше почему-то вдруг стало жалко это нелепое создание, когда-то бывшее человеком.
— Ладно, забирай его и уходи, — Ткачиха отвернулась и зашагала обратно к костру. Походка восьми тонких паучьих лап была шаркающая, медленная.
Рыбьи глаза Заячьей Маски снова обратились на Сашку.
— Чужак, за проникновение в Лес ты будешь наказан, — промолвил он. — Ты предстанешь перед Хозяином Леса.
Саша скривился и промолчал.
Заячья Маска, похоже, тоже не любил много говорить. Из заднего кармана джинс он достал маленькую еловую веточку с крошечной шишкой и всунул ее в руки Саши. Тот ощутил, как еловые иголки больно оцарапали его ладонь, а после веточка испарилась из его рук.
— Теперь, куда бы от меня ни сбежал, я моментально тебя найду, — промолвил Заячья Маска.
— Можем проверить, — фыркнул Сашка, придавая себе уверенности.
— Не советую, — Заячья Маска развернулся и зашагал прочь. — Когда я поймаю тебя во второй раз, то сделаю это в истинном обличье.
Саша услышал, как за спиной испуганно охнула Ткачиха. Глядя на узкие костлявые плечи удаляющегося Посланника, он понял, что с этим человеком лучше не связываться.
Женя проснулась. Сердце ее тяжело билось, и казалось, будто она все еще во власти того жуткого сна. Изуродованные образы лесных жителей накрепко засели в ее голове, а тело словно навсегда осталось облепленным чем-то липким, пахнущим сырой затхлостью болота.
Она все еще находилась в этой странной долине. За день пути ей показалось, что гора не приблизилась ни на шаг. Сегодня еще и густой туман опустился на землю, дальше десяти метров не было видно совершенно ничего.
Женя встала, ощущая острую боль в желудке. Колени были ватные, голова туго соображала. Сегодня во что бы то ни стало ей нужно отыскать еду. Поблизости не было ни единого кустика, ни единого намека на запах еды или воду. Она облизала несколько влажных от тумана листьев крушины. Чуть-чуть увлажнить губы удалось, но во рту даже слюны было больше.
Пришлось идти дальше, но шаги ее были гораздо более медленными, чем в первые два дня бодрого шага. Да еще и в тумане совершенно потерялась гора-ориентир, и теперь Женя брела наугад.
Она не знала сколько прошло времени перед тем, как туман немного рассеялся и вместе с тем ее ноги начали вязнуть в земле. Лес вокруг поредел, а мощные ели превратились в чахлые березы и тощие осины. Пахнуло затхлой влагой. «Как же я ненавижу болота!»— с неожиданной злобой подумала девушка.
Она оглянулась назад, но и там была все та же картина. Это было похоже на то, как Тропа выводила ее к жилищам лесных жителей, незаметно и неотвратимо меняя местность вокруг. Но кто же тогда здесь живет?
Болото было сухое, верховое или, как их еще называют на севере, мшара. Женя, которая никогда в жизни не ходила в походы (если не считать походом прогулку по лесу за грибами недалеко от остановленной на гравийной дороге машины), не знала как его преодолеть. Ей показалось разумным взять в руки толстую сухую ветвь березы и проверять ей землю, прежде чем сделать следующий шаг. Держаться она старалась ближе к деревьям, чтобы успеть в случае чего ухватиться за их стволы.
Вскоре ей повезло. В какой-то момент подняв голову и всмотревшись вперед, Женя увидела впереди небольшое затемнение в густой охряно-серой болотной траве и мхе. Это были несколько больших пятен темно-зеленого цвета, над которыми угадывалась щедрая россыпь ярко-оранжевых головок. Женя сразу узнала ягоды, которыми торгуют местные бабули в августе. Морошка!
Позабыв о всякой осторожности, девушка бегом бросилась вперед. Ее нога в одном месте провалилась в сырую холодную землю по щиколотку. Но Женя уже не думала об этом. Она бежала сломя голову вперед, к еде и с наслаждением начала заталкивать в рот крупные, слегка кисловатые костянки ягод.
Желудок на еду отозвался режущей болью. Однако силы все прибывали и прибывали, как и желание жить.
А потом вкус ягод резко изменился. Он стал густым, тяжелым, отдающим железом. Женя посмотрела на свои ладони — вместо ягодного сока они были покрыты кровью. Вместо морошечника перед ней простиралось множество мертвых тел. Она ела, зачерпывая ладонями внутренности Слепца, распростертого на болотной земле.
Женя закричала и попыталась отползти, но ее спина на что-то наткнулась. Она не хотела оборачиваться.
Утро уже давно успело превратиться в сумерки. Туман рассеялся. И теперь оказалось, что обширное сухое болото находилось у самого подножья высокой горы, к которой Женя так стремилась. Немного в стороне даже видно было
