И этот запах — сотни свечей, цветущего сада, вишневого бренди и меня самой — дурманил и распалял ещё сильнее. О да, мне хотелось ещё. О, боги! Мне хотелось танцевать. Хотелось остаться такой — в этом трепете, в этом лёгком хмеле и слепом мире, где я осталась наедине с собственными ощущениями и лёгкими касаниями мужчины, что пугал меня. Пугал и… бесконечно манил.
Голос оркестра взобрался по высоким нотам, застыл где-то на вершине мелодии, и моя опора на миг пропала.
Я пошатнулась, потеряла равновесие и… В мой иллюзорный невесомый мир вторглись требовательные, жёсткие и очень злые объятия сильных рук.
На секунду мне показалось, нет, я даже понадеялась, что Демиург позволил себе стать настойчивее. Но осознание, как назло, в этот раз не запаздывало, а опережало мысли. Оказалось, что тело обладает не только инстинктами, но ещё и памятью… И её моментально подтвердил новый вдох, принёсший мне с родным и до боли знакомым запахом однозначное подтверждение.
Я застонала от досады и ужаса, потому что поняла, что это был больше не Демиург.
— Джер, — выдохнула я и рывком сорвала повязку с глаз.
Это был он.
Сейчас, сжимающий меня в объятиях и тогда, когда я взглядом признала в Чёрном Консуле своего ментора. Хищная маска. Кровавые руки мага. Знак соединения на шее.
Нет. Нет! Нет!!!
Я распахнула глаза от потрясения и страха, задохнулась и рухнула бы прямо здесь, если бы крепкие тиски мужских рук отпустили меня хоть на секунду. Мы стояли прямо посреди танцующей площади. Тихая музыка зазвучала громче, быстрее и разогнала и без того бешеный ритм сердца.
Слова застряли в глотке вместе с криком. Я бы могла расплавиться от стыда и того гнева, который горячими, острыми волнами выплёскивался сквозь кожу Джера. Или он смял бы меня, как мягкий воск — настолько крепко, до боли, сжимал моё тело, ещё минуту назад подчиняющееся приказам Демиурга.
— Ты недооцениваешь мои клятвы, Юна, — в злом рокоте голоса не было ничего от моего ментора.
И, не дожидаясь ответа, он с силой крутанул меня так, что я едва устояла. Оттолкнул от себя прочь, будто ненужную вещь, но когда я уже летела вниз на каменные плиты — поймал и снова притянул к себе. Крепко прижал лицом к груди.
— Помнишь, я говорил, что никому не позволю на тебя влиять? — прошипел над макушкой.
Качнулся в такт музыке вместе со мной, развернул резко: так, что ткань юбки хлестанула меня по голеням. Легко положил руки на плечи и обжёг шею дыханием.
— Даже если ты сама настойчиво ищешь чужого влияния, — сквозь шёпот сочился яд в его словах. — Не пытайся от меня убежать.
Почувствовав свободу и подгоняемая животным страхом, я рванулась прочь, но Джер схватил меня за запястье. Я едва не взвыла от боли — мужские пальцы впились в обнажённую кожу, как зубы икша. Он снова рывком развернул меня к себе — и я оказалась лицом к лицу с ментором. С ментором, абсолютно изменившимся к маскараду: с тёмными волосами, мутациями кровавого мага и агрессивной яростью в жуткой черноте огромных радужек. Непроизвольно я изогнулась, отклонилась назад так сильно, как только могла. Он навис надо мной ожившим кошмаром.
И в этот миг я очнулась.
Раскаяние и ярость рванулись крупной дрожью. Я попыталась вывернуться, оттолкнуть от себя Джера, затрепыхалась пойманной птицей. Упёрлась в подбородок, замолотила руками и ногами, надеясь попасть хоть куда-нибудь. Сгруппировалась, попробовала ударить каблуком по мужской голени. Или коленом в пах. Любой подлый приём. Только бы он меня отпустил…
— Мне казалось, сегодня ты полюбила танцы, — издевательски ухмыльнулся Джер, легко уворачиваясь от моих нервных попыток ему навредить. — Или всё дело было в партнёре?
— Нет, — всхлипнула я в ответ.
«Нет, дело было не в партнёре.» «Нет, я не полюбила танцы». «Нет, ты не можешь быть Кирмосом лин де Блайтом». «Нет, я не влюблена в Демиурга». «Нет, я больше не хочу продолжать». «Нет, ты не должен позволять себе ярости у всех на виду». «Нет, тебя просто не может быть в приюте Ордена».
— Нет, нет, нет, — простонала я вслух, когда он выкрутил мои руки.
Пара слева остановилась, с недоумением и любопытством наблюдая за нашей уже борьбой. Рядом с ней застыли ещё двое танцоров — они прикрылись ладонями и, кажется, потешались над диковинным зрелищем. Мы становились центром внимания.
— Отпусти, — взмолилась я.
Джер скрипнул зубами, подхватил меня на руки. Но я изогнулась, оттолкнулась от мужской груди, вывернулась ужом и даже попыталась укусить его за плечо.
Он гость в приюте Ордена, а я — его часть. Я знаю двор и сумею спрятаться на просторах сада, в поместье или в стойлах. Только бы вырваться… Боги, дайте сил мне вырваться! Для меня сейчас не было ничего страшнее, чем остаться наедине с ментором!
Ещё немного… И я уже почти упала на каменные прогретые плиты двора, чтобы со всех ног рвануть в темноту, но Джермонд снова поймал меня. На этот раз позорно перекинул через плечо, как непослушного ребёнка, и быстрым шагом двинулся сквозь толпу. Обессилев от шока и растерянности, я подняла голову и сдула с лица волосы. Теперь на нас смотрели все: маски и лица наблюдали за представлением, в котором у меня была больше не роль куклы, но жертвы. Казалось, все до единой нарисованные улыбки — ехидные, коварные, глупые, сочувствующие и насмешливые — предназначались мне одной.
Демиург стоял в тени беседки. На его руку опиралась мрачная Элигия. Она была без маски, но гримаса обиды и бессилия меняла красивое лицо до неузнаваемости. Ну конечно. Как я могла забыть… Это наверняка госпожа Велилльер привела Джера на маскарад в качестве спутника. Надо было скинуть её с облачного моста, пока была возможность!
Певичка рванулась вслед за нами, но создатель Ордена Крона удержал её, как недавно удерживал меня. Господин Демиург поймал мой умоляющий взгляд и довольно кивнул. Только теперь я поняла, что он исполнил моё заветное желание. Ведь больше всего на свете я желала, чтобы появился Джер и забрал меня с праздника, на котором я чувствовала себя лишней.
И в этот миг, глядя в глаза Демиурга и улетая прочь от маскарада сплетен и буйного цвета лицемерия, мне открылась такая простая, но такая сложная истина: бойтесь своих желаний. Бойтесь, ибо они могут сбываться.
* * *
Невозможно смеяться в лицо опасности, если ею вдруг становится твоё сбывшееся желание.
Легко грезить о мечте, когда она кажется невероятной, далёкой и несбыточной. Но стоит ей воплотиться — она может стать самой настоящей угрозой. И от этого открытия ты теряешься настолько, что хочется вернуться обратно в томительное ожидание. Чтобы подготовиться, обдумать все лучшие и худшие стороны, встретить долгожданный момент своей жизни во всеоружии. Чтобы знать, что с этим делать, и как это пережить.
Пролетать вниз головой мимо стен лабиринта на спине разъярённого ментора — не самая лучшая поза для встречи своей мечты.
