да.
— У меня есть красное вино, которое тебе понравится.
Он уходит на кухню, а я продолжаю все рассматривать в поисках чего-нибудь. Я не знаю, что именно ищу. Может, что-то обо мне. О нас. Что-то настоящее и знакомое.
Я обнаруживаю это на стене противоположной окнам. Поначалу, я не понимаю на что смотрю, но потом меня озаряет – это маски! Две. На расстоянии, кажется, будто это две стандартные маски, выражающие комедию и трагедию, которые есть дома у многих актеров, но при повторном рассмотрении мое дыхание сбивается. Это не комедия и не трагедия. Это сила и уязвимость. Те же маски, что мы использовали в школе. Те же, с которыми у нас обоих были проблемы.
— Я уговорил Эрику отдать их мне. — Я поворачиваюсь и вижу его в нескольких шагах от меня, в каждой руке у него по бокалу вина. — Я купил ей целый новый сет масок в Италии.
Он протягивает мне бокал, и я делаю глоток.
— Зачем они тебе? В смысле, ты же провалил то задание. Эрика на несколько недель исключила тебя из класса.
— Да, но только потому, что она ожидала от меня большего. Мне самому потребовалось много времени, чтобы я сам захотел от себя большего. Чтобы понять, что быть уязвимым – значит иметь гораздо больше сил, чем быть замкнутым и угрюмым. — Он делает шаг вперед, я же в свою очередь делаю еще один огромный глоток вина, пытаясь не смотреть на него. — Каждый раз, когда я смотрю на эти маски, они напоминают мне об этом, как и когда я смотрю на тебя, но тебя не было долгое время рядом, и маски служили хорошей заменой.
Я не отвожу взгляд от масок, но чувствую его пристальный взгляд на себе. Когда я снова прикладываюсь к бокалу, я понимаю, что вина в нем почти не осталось. Мне нужно притормозить, иначе я напьюсь и натворю таких дел, о которых потом пожалею.
Я чувствую прикосновение теплых пальцев на запястье, он стоит прямо за мной, его дыхание обдает теплом мою шею.
— Я хочу кое-что тебе дать.
Он берет меня за руку и ведет к огромному книжному шкафу. Его ладонь влажная, отчего я начинаю гадать, в чем же причина его тревоги.
Он ставит наши бокалы на столик, и когда он берет меня за руку, клянусь, я чувствую, как он дрожит.
— Кэсси, я очень долго заставлял тебя гадать о том, что творится у меня в голове и что я чувствую. Я не хочу, чтобы когда-нибудь тебе пришлось снова это делать. Так что с этого момента, я буду давать тебе ответы на все твои вопросы. Абсолютно все.
Он открывает дверь и жестом указывает на ряды книг.
— Ты хочешь знать мои мотивы, почему я заставил пройти тебя через все то дерьмо в школе? Все здесь. Каждая дебильная мысль и плохое решение. Каждый раз, когда я разбивал наши сердца, пытаясь избежать боли. Прочти их, если хочешь. Или сожги. Тебе выбирать.
Я вглядываюсь в корешки книг. Даты. Года. Целые ряды дневников, начиная с его школьный времен. Некоторые годы умещены в один том, другие – в несколько. Год, в который мы познакомились, уместился в целых пять томов. Ну, ничего удивительного.
Я беру последний экземпляр того года и открываю на случайной странице.
18 ноября
Сегодня она впервые сделала мне минет. И… Господи… меня все еще трясет. Я никак не могу выкинуть ее образ из моей головы. Она так хотела мне угодить. Была такой доверчивой.
Такой красивой.
Я не могу справляться с этим.
Совсем скоро она поймет, что я не подхожу ей и уйдет. Уничтожит меня.
Каждая клеточка моего мозга говорит мне бежать, пока можно. Бежать так далеко и быстро, чтобы она никогда не нашла меня. Забыть, что такая идеальная девушка, как она вообще существует.
Но какая-то часть меня верит, что я справлюсь с этим. Что я способен распахнуть свою грудь и просто отдать ей свое сердце, словно это не убьет меня.
Это очевидно психически ненормально.
Я поднимаю голову, шокированная глубинной написанного им. Он наблюдает за мной. Оценивает мою реакцию. Он даже не обращает внимания на мой скептицизм.
— Я ответственен за все, что сделал, — говорит он. — потому что хоть я и не могу ничего изменить, я сожалею об этом. Я подумал, что после того, как ты прочтешь это, возможно… я не знаю. Это поможет как-то.
Я в этом не уверена.
Я начинаю снова читать.
4 декабря
02:48 ночи – Она не отвечает. Она позвонила среди ночи, чтобы по-разному обозвать меня, и теперь она НЕ БЕРЕТ СВОЙ ГРЕБАНЫЙ ТЕЛЕФОН?!
03:36 ночи – Я не могу перестать думать о том, как она плачет. Она казалась такой потерянной. И это я с ней сделал. Я.
Какой же я прекрасный человек!
Как бы сильно я ни боялся, что она сделает мне больно, я боюсь, что я сам сделаю ей больнее.
Так что теперь я стою перед выбором – стать мужиком и быть тем парнем, которого она заслуживает, или убраться к черту, пока для нас двоих еще есть шанс не испытать боли.
Да. Что уж тут думать! Это все равно что спросить кого-то, как он хочет умереть: утонув или от удара током.
Как бы то ни было, ты все равно умрешь.
11:18 утра – Она только что ушла. Я все еще чувствую ее запах. Блин, я люблю ее запах. Мне хочется утонуть в нем.
Она спала, когда я вернулся домой с пробежки. Она так идеальна в моей постели.
В первые три секунды меня охватил внезапный испуг, когда я подумал, что она прочла мой ежедневник, но я быстро осознал, что, если бы она прочла, то не была бы все еще здесь, не говоря уже о том, что она спит. Она бы наконец-то увидела, каким уровнем неуравновешенности обременена и бросилась бы наутек. И я бы не стал винить ее.
Но нет, она в очередной раз доказала, что она не такая, как другие. Заставила меня понять, что она заслуживает гораздо большего, чем я ей даю.
Я хочу быть лучшим человеком. Лучшим парнем.
Не налажай, Холт. Серьезно. Если ты налажаешь, я никогда не прощу тебя.
Она никогда не простит тебя.
Чтение его
