— Ты была в индейской одежде?
— Конечно. Мама всегда одевала меня в вышитое мелким бисером платье из мягкой оленьей кожи. Она не стыдилась, что я наполовину индианка. Так же, как и Сет.
— Ну, в таком платье, какое на тебе сейчас, никому и в голову не придет, что в тебе течет индейская кровь.
— Ты и правда так думаешь?
В глазах Рейвен было столько надежды, что Стиву стало стыдно. Ведь у нее такая смуглая кожа… Пожалуй, у многих это вызовет предубеждение. Однако что-то подсказывало ему, что с таким характером да еще с деньгами Ральстона ей нечего опасаться.
— Уверен, все у тебя будет хорошо, — заверил девушку Стив, отводя глаза, чтобы она не смогла прочитать в них сомнение, и добавил: — А в богатые рестораны я не вожу тебя только потому, что для них мы недостаточно хорошо одеты.
Это объяснение немного успокоило Рейвен.
Первое, что больше всего запомнилось ей в Мобиле, был огромный порт с пристанями, судоверфями и пакгаузами.
— Видишь? — показал Стив на ряд кирпичных складов. — Десять из них принадлежат твоему отцу. Там помещается более семидесяти тысяч тюков хлопка. Еще у него есть прессы, которые за полгода выжимают миллион тюков. И четырнадцать причалов, до которых можно добраться по каналу в двадцать два фута глубиной. Вон там, — снова показал Стив, — стоят его пароходы, которые курсируют между Мобилом и Монтгомери. Весь путь занимает два дня, за которые суда раз двести останавливаются, чтобы посадить и высадить пассажиров, а также загрузить и выгрузить зерно, муку, лес, виски, табак, хлопок и кукурузу. Какие только товары не плывут отсюда вверх по реке!
— Значит, мой отец где-то рядом? — Рейвен стала с опаской озираться по сторонам. Ей вовсе не хотелось, чтобы встреча с ним застала ее врасплох.
— Да нет, я же тебе говорил — он болен и находится сейчас на своей плантации, что немного выше по течению. Но даже если бы он был здоров, вряд ли ты нашла бы его здесь. И не припомню, когда в последний раз Нед ездил в Мобил. Всеми делами управляют его люди, а он предпочитает заниматься иноходцами.
— Иноходцами! — презрительно фыркнула Рейвен. — Лошадь она и есть лошадь. А он, поди, думает, что они у него какие-то диковинные.
— Когда ты их увидишь, сама будешь думать то же самое, — мягко возразил Стив. — Особенно когда увидишь Звездного Огня.
— А кто это?
— Так зовут коня твоего отца. Я рассказывал тебе о нем — этот жеребец признает только своего хозяина. Такого красавца я еще никогда не видел. К тому же он не сбрасывает всадника, даже когда слышит свист, — добавил Стив с ухмылкой.
Гордо подняв подбородок, Рейвен не обратила на его намек внимания.
— Как бы там ни было, он всего лишь конь, — пробормотала девушка. — Если бы я захотела, я наверняка смогла бы его объездить, только мне это не нужно.
С севера на юг город тянулся вдоль бухты. Широкие и длинные улицы были вымощены устричными раковинами. На главной улице, Гавермент-стрит, располагались магазины, которые предлагали самые последние товары из Нью-Йорка, Лондона и Парижа.
Стив видел, что все это производит на Рейвен впечатление, однако не такое сильное, как, по его мнению, должно было бы производить.
— Мне кажется, — нерешительно начал он, — выросшая в таких же условиях, как ты, девушка должна бы дрожать от волнения при одной только мысли, что все это может стать ее.
Она недоверчиво заморгала.
— Да-да, все это, — повторил Стив, описав рукой широкий круг. — На деньги Неда ты купишь все, что будет твоей душе угодно.
— Это его, а не мои деньги.
«Если бы ты не была такой упрямой, они запросто могли бы оказаться твоими», — устало подумал Стив, которому уже надоело спорить. Он радовался, что его работа подходит к концу.
Осадив лошадь, молодой человек спрыгнул на землю. Рейвен последовала его примеру. Затем они привязали лошадей к столбу и направились в магазин, над которым красовалась вывеска «Bonheur Boutique». Жестом приглашая Рейвен зайти внутрь, Стив сказал:
— По-французски я не говорю, но знаю, что это «Магазин счастья». Давай-ка проверим — благо твой отец дал мне достаточно денег.
Робко и неохотно Рейвен переступила порог.
Повсюду витал запах духов, а когда она огляделась, то поняла, что ничего более изысканного в жизни еще не видела. Ноги девушки чуть ли не по щиколотки утонули в пушистом ярко-красном ковре, оклеенные же обоями с розовым и бледно-оранжевым рисунком стены казались ей бесконечным садом. Она заметила обитые белым бархатом кресла и диванчики, причудливой формы вазы, а также цветы — повсюду цветы.
Стив стоял сзади и с удовольствием наблюдал за реакцией Рейвен. Вскоре она убедится, что деньги способны открыть множество дверей, хотя лично его это никогда особенно не волновало. Кроме крыши над головой, еды, доброго коня, который мог бы унести его, куда хотелось, да временами горячей бабенки, ему вообще ничего не было нужно. Впрочем… иногда он жалел, что у него нет родных.
Маленький серебряный колокольчик над дверью возвестил о приходе посетителей, и через несколько секунд из-за кружевного занавеса откуда-то из глубины комнаты показалась дама. На ней было платье из голубой тафты, а гладко причесанные темные волосы покрывала специальная сеточка. Над острым носом блестели круглые стеклышки очков. Как только женщина заметила Рейвен, с ее лица тут же исчезло любезное выражение, и, нервно забарабанив себя по груди, дама сказала:
— По-моему, вы ошиблись дверью.
— Вряд ли. — Стив лениво улыбнулся ей, сняв шляпу, прошел вперед и уселся на диванчик из розового бархата. — Вот, увидели вашу вывеску и зашли прикупить немного счастья. Я бы хотел, чтобы вы подобрали этой юной леди несколько приличных платьев.
— Но… — Немного поколебавшись, дама все-таки выдавила: — Это очень дорогой магазин, сэр.
— Ничего страшного.
Казалось, еще немного — и женщина упадет в обморок.
Повернувшись к Стиву, Рейвен буркнула:
— Пойдем отсюда.
— Только после того как тебе подберут новые наряды. — Он перевел на даму суровый взгляд. — Быть может, нам лучше обратиться к хозяину магазина?
Та чопорно заявила:
— Я и есть хозяйка, мадам Боне. Уверяю вас, мне нечего предложить этой юной… — она чуть не поперхнулась, — леди.
— Кто знает. Тащите то, что есть, а мы уж сами решим.
— Но вы меня не поняли, мсье. Дело в том, что мы не обслуживаем… — понизив голос, хозяйка презрительно бросила: — квартеронок.
— Она вовсе не квартеронка. И боюсь, что вы не знаете, чьи деньги мы собираемся здесь тратить. Вам говорит о чем-нибудь имя Неда Ральстона?
— Естественно, — неуверенно произнесла дама. — Ему принадлежит это здание.
