в мусорную корзину. Не было необходимости беспокоиться, что может случиться пожар. Его мусорная корзина стояла пустая. Он был либо очень аккуратный, либо очень непродуктивный. И неважно, за что из этого я отдал бы свой голос.
– Слышал уже, и, по-моему, это настоящий позор.
– В смысле?
– Позор потому, что другой добрался до него раньше меня. – Он отрезал от промокашки еще один кусок. – После того, что он сделал с моим братом, я бы с удовольствием лично пристрелил этого кролика.
– А кто мог бы избавить вас от таких хлопот?
Он пожал плечами и покачал головой.
– Джессика могла бы?
– Ну, вообще-то, да. По-моему, такая убьет кого угодно, в любое время и в любом месте.
Я достал снимки комиксов, которые нашел в потайном отделении:
– Что-нибудь знаете о них?
Доминик взял фотографии и принялся внимательно рассматривать их. Он читал текст с большим трудом, проводя пальцем по строчкам и шевеля губами.
– Откуда они у тебя? Когда ты пришел, у тебя их не было.
– Лежали в нижнем ящике стола Рокко. Что это такое?
– Несколько оригинальных фрагментов комиксов, которые исчезли из галереи Рокко около месяца назад. У Рокко было одно местечко в центре города, где он выставлял искусство такого рода. Галереей управляет его сын, Литтл-Рок. Какое-то время назад несколько снимков пропало. Литтл-Рок не смог ничего объяснить. Рокко не стал обращаться в полицию, поскольку не хотел предавать огласке небрежность, с какой парень управляет галереей. Решил, что это привлекло бы еще больше воров.
– А что значит цена на обороте?
Доминик перевернул снимки. По крайней мере, читать цифры он умел.
– Я не особо интересуюсь ценами, но эти выглядят совсем низкими. Может, кто-то предложил их Рокко. Он все время имел дело с оригинальными фрагментами комиксов, поэтому ничего удивительного в том, что к нему обратились, чтобы узнать, не захочет ли Рокко купить их. Продавец мог и не знать, что они краденые. Или вор рассчитывал, что Рокко заплатит, чтобы вернуть их. Скорее всего, он так и сделал бы, защищая репутацию своего отпрыска.
– На вчерашний вечер ваш брат назначил встречу с кем-то с инициалами СС. Вы знаете, кто это?
– СС? Понятия не имею.
– А как насчет мифологии?
– Гм?
– Ваш брат интересовался древними легендами? У него в столе лежат книги по мифологии. Вам известно зачем?
– Может, он изучал материал для нового стрип-комикса. Он частенько таким занимался. Выискивал какую-нибудь идею, разрабатывал ее, подбирая персонажей, потом передавал все наработки команде фотографов и сценаристов, а те уж писали сценарий и делали снимки.
Я забрал у Доминика кадры комиксов.
– Не возражаете, если они какое-то время побудут у меня?
– Ни капли. Только вернуть не забудь.
Я уже почти вышел за дверь, когда Доминик, словно только что вспомнив, сказал:
– Кстати, раз уж ты влез в дело этого кролика, можешь оказать мне услугу?
– Какую?
Вид у Доминика стал застенчивым, как у девицы, впервые выбравшейся в свет, которая старается незаметно подобраться к чаше с крепким пуншем.
– После, когда между Рокко и кроликом произошла стычка, Роджер стащил из офиса одну вещь – наш семейный сувенир, а он нам с Рокко был очень дорог. Кролик мог прикарманить его, а затем потребовать выкуп и всё такое. Я в долгу не останусь, если возьмешь эту вещицу на заметку. Мало ли попадется на глаза, я даже заплачу за ее возврат.
– Что за вещица-то?
– Ничего особенного. Чайник.
– Чайник?
– Да. Он достался нам от нашей бабули. Подарила его нам с Рокко незадолго перед смертью. Мы, э-э, заваривали в нем чай здесь, в офисе.
– Опишите его, – сказал я, хотя у меня уже возникло смутное предчувствие, что мне и без того известно, как он выглядит.
– Весит фунта три, снаружи выкрашен серой краской. Выглядит как любой другой дешевый чайник. Ну как, возьмешься за мое дело?
– Еще бы. Да с удовольствием! Вы не поверите, каким желанием я горю отыскать этот чайник.
Судя по силе, с которой он схватил и сжал мои руки своими гигантскими ручищами, парень мог бы показывать фокусы с апельсинами, выжимая из них сок на завтрак.
– Слушай, Вэлиант, а ты ничего так. Начинаешь мне нравиться.
Эта фраза сделала мой день. Могу поклясться, что все мультяшки, которые встречались на моем пути раньше, были явно умнее этого придурка.
17
Закончив сеанс с одним болваном, я меньше всего хотел провести обеденный перерыв с другим, но не повезло. На дверном замке своей квартиры я обнаружил такие же дилетантские следы отмычек, какие остались на замках в моем офисе. Кролик Роджер, ученик слесаря, снова наносил удар. Я отпер дверь и вошел.
Кролик суетился на кухне, разыгрывая целый спектакль с забрасыванием продуктов в кастрюлю.
– Добро пожаловать домой! – воскликнул он, окуная большую деревянную ложку в кастрюльку и пробуя кипящее варево на вкус. – Обед будет готов… через мгновение. – Вместо фартука вокруг талии у него было обернуто банное полотенце. – Надеюсь, не возражаете, я тут похозяйничал на вашей кухне. Вы были так добры ко мне, вот и подумал, что хороший обед – меньшее, чем я могу отблагодарить вас. Поэтому я прихватил в магазине кое-что по мелочи и побросал все это в кастрюльку.
Я протиснулся мимо него, открыл шкафчик под раковиной и налил себе дозу жидкого самообладания.
Кролик протянул мне салфетку для коктейля. Салфетка для коктейля! Я задался вопросом, не припрятал ли он также в холле девушку с сигаретами, готовую ворваться и продать мне гвозди для гроба по два доллара за пачку. Я сделал еще глоток, вытер губы салфеткой, которую дал мне кролик, – на ней на десяти языках было напечатано: «Пей до дна!», – скомкал ее и сунул в мусорное ведро как можно глубже, чтобы дворник не нашел ее и не устроил мне тяжелые времена по высшему разряду.
– Перестань ковыряться в моих замках, – произнес я так строго, как только мог сказать кролику в фартуке. – Вот. – Открыв ящик, в котором хранились запасные ключи, я достал два и отдал их Роджеру. – Этот от моей квартиры, другой от офиса. И будь любезен теперь пользоваться ключами.
Кролик смотрел на ключи, словно я только что подарил ему сокровища английской короны.
– Спасибо, мистер Вэлиант, я буду беречь их и отдам за них жизнь.
– И заканчивай с этим мистером Вэлиантом. Зови меня Эдди, как другие.
– О да, спасибо… Эдди. – Он одарил меня солнечной улыбкой, от которой даже анютины глазки зацвели бы в ящике на подоконнике.
Я подошел к плите, поднял крышку кастрюли и обнаружил
